- Вы правы, мистер Оллфорд, - отчеканил Пастер, не отводя от коронера своего пристального взора. – Я и в правду причастен к смерти Ми… - парень осёкся, голос его предательски дрогнул. Он откашлялся, пытаясь скрыть волнение и страх, внезапно снизошедшие на него, и выпрямился под бдительным взглядом, нависшего над ним стервятника. – К ее смерти, - закончил фразу шатен. – Но не потому, что я убил ее, а потому лишь, что у меня не хватило смелости удержать ее рядом с собой. Не будь я таким трусом она была бы жива.
Мужчина молча кивнул.
- Громкие слова, парень, - произнес спустя некоторое время Роберт. – Но я не верю тебе. Все улики ведут на тебя, и я привык им верить.
Звонкий смех Гоуи залил узкие коридоры изоляторов, и коронер сузил глаза в недопонимании.
- Нам, людям, свойственно верить тому, чему иной раз не стоило бы, - усмехнулся художник и улыбку его кольнула беспредельная горечь.
2.1.2.4
1.6 ВЗГЛЯД ИЗ ПОД РЕСНИЦ
Прежде чем пересечь порог Школы Изящного Мастерства, Гоуи остановился перед входом и оглядел величественное здание. Огромный особняк с резной обоймой изысканно сочетал в себе мрачную готику и строгий классицизм. С множеством куполов и башен, старинное сооружение простиралось по сторонам, не зная конца и края. Словно верующий перед обителью Бога, он потупил взор, ступая на святые территории.
- Я думал гуашь уже давно оставили для начальной школы, - раздался голос мистера Джонни Уорлдвика позади юноши. Тот еле еле догонял своего подопечного, который всю дорогу только и мог, что мечтать о том, чтобы детектив отстал. - Разве она не устарела для профессиональных художников?
- Мы используем гуашь для подготовительной работы под акрил или масло, - бесстрастно произнес шатен. Он зачесал волосы назад и под пристальными взорами зевак прошел в холл Школы. Фонтан в фойе все также шумно бурлил. Каменные ангелы с грацией выплескивали из сложенных в трубочки губ струи воды. На лице Пастера появилась гримаса отвращения, ведь совсем недавно эти самые статуи были единственными свидетелями преступления. Эти ангелы вместо вод истекали в крови Мирис всего пару недель назад, а сейчас словно и не бывало развлекали школьников и детей.
Массивная ладонь детектива схватила Гоуи под локоть и увела прочь. Юноша и сам не заметил, как собрал вокруг себя толпу любопытных студентов. Сплетни молниеносно распространялись от ученика к ученику и преследовали Пастера по его пятам. Он зажимал руками уши, чтобы не слышать те несколько слов, что действовали на него, словно нож по живой плоти: «Мирис Решэн», «Убийца», «Убил Гоуи»…
- Совет директоров зря дал так мало времени полиции. Следовало держать этот холл закрытым, чтобы продолжать вести расследование прямо на месте, - угрюмо проговорил мужчина, таща своего подопечного подмышкой по памяти в сторону мастерской Оливии Ньюман.
- Копы делали фотографии, - тяжело произнес Пастер, пытаясь прийти в себя. Пелена в его глазах и туман в разуме мешали художнику взять себя в руки.
- Иногда фотографий недостаточно, Гоуи, - остановился мистер Уорлдвик, добродушно хлопнув юношу по щекам, чтобы привести его в сознание. – Иногда требуется полностью погрузиться в место, чтобы события сами проявили себя и улики указали верную дорогу к произошедшему.
- Шумиха вокруг дела Мирис итак нанесла непоправимый урон Школе. Директора в панике, - Гоуи дрогнул, не веря своим ушам. Ее имя впервые вылетело из его уст с момента смерти девушки. Голос Пастера прозвучал словно не родной. Он сглотнул и встретился с пронзительными синими очами детектива.
- Ты справишься, парень, - кивнул мистер Уорлдвик по-отечески, хлопнув ладонью по плечу художника. – Ты справишься.
На мгновение Гоуи растерялся. Он давно позабыл какого это чувствовать отцовское тепло, его поддержку. Уголки губ шатена незаметно приподнялись. Он покачал головой и направился в сторону мастерской подруги.
Дернув дверь за металлическую ручку, Гоуи скривился оттого, что она не поддалась ему. Джонни Уорлдвик стоял рядом, сложив руки в замок перед собой и осматривая коридор.
- Что-то не так, Гоуи? – мужской голос насторожился. Юноша покачал головой и наклонился, проведя рукой под входным ковриком. Он фыркнул, когда обнаружил лишь пыль, прилипшую к его ладоням. Он протянул руки к полкам с цветами, висящим возле двери. Пошарил в цветочных горшках, пачкая пальцы в земле. А после с недоверием покосился на картину, висящую напротив входа в мастерскую Оливии. Утонченные ладони Пастера аккуратно обследовали раму по краям.