В глубине подземелья бездомный опрокинул доску с шахматными фигурками и из его уст полились отборные помои. Не обращая на него внимания, Гоуи устремился к мистеру Уорлдвику:
- Картины, детектив?! Что с ними?!
Брюнет с минуту томно молчал, не зная, что ответить юноше, а после протянул ему бумагу с анализами через решётку. Документ зашуршал в непослушных пальцах художника. Казалось, руки в страхе узнать правду отнимаются.
- Краска на одной картине идентична той, что нашли на теле Мирис, Гоуи, - прошептал мистер Уорлдвик, наблюдая за беспомощностью парня. Пастер замер, не в силах пошевелиться. Казалось, весь мир исчез вокруг него и лишь смерть бороздит просторы своим холодным дыханием. Гоуи закусил нижнюю губу, вспоминая последние слова Мирис, брошенные ему во время ссоры:
- Единственная защита от кого мне требуется, так это от тебя, Гоуи…
«Может быть ты была не права, Мирис? Может быть, тебе требовалась защита от тех, кому ты доверяла больше, чем мне?»
2.1.2.8
1.9 КРЫЛО БАБОЧКИ
Он сидел на ступенях Школы Изящного Мастерства, склонив голову и облокотившись руками о колени. Растрепанный, ушедший весь в омут мыслей, он нервно перебирал пальцы. Джонни Уорлдвику было страшно наблюдать за своим подопечным, когда тот находился в таком состоянии. Ему казалось, что Гоуи был способен на все, когда в его сердце зарождались страх и сожаления. Это раскаяние... Оно терзало его, уничтожало его изнутри, не оставляя в нем ничего смертного, человеческого...
Детектив медленно подошел к юноше и, поправив свой пиджак, присел к нему по правую сторону. Пастер даже не обернулся, одурманенный эмоциями, что словно рой диких ос, копошились в его сознании.
Слуга правосудия долго не решался заговорить первый, но время шло, а художник казалось все дальше уходил от всего земного, погружаясь в собственные преисподнии.
- Профессор Жуковский рассказал мне нечто увлекательное, - начал мистер Уорлдвик. Он покосился на шатена, ожидая от него реакции, но он даже не шелохнулся. Детектив продолжил: - Он рассказал мне, что ты был одним из его лучших учеников.
- Ничего удивительного, - прошептал себе под нос Пастер, перебивая наставника.
- ...Что твой талант - дар, какому можно только позавидовать. Жуковский сказал мне, что так и умирают одаренные. От того неизведанного, что рождается в наших душах, когда мы сталкиваемся с чем-то что не можем понять.
- Болтовня Жуковского ничто, кроме как бред сумасшедшего, - грубо пробубнил Гоуи, скалясь каждый раз, когда слышал имя профессора. Детектив усмехнулся и покачал головой. Крепкий, талантливый парень в мгновение ока превращался для него в пятилетнего мальчика, избалованного и глупого.
- Ты ведешь себя, как моя дочь, - засмеялся Джонни Уорлдвик, вспоминая лучезарное личико своей малышки. - Она тоже надует губы бантиком и ворчит, когда что-то идет не так, как она того хочет.
- У вас под крылом растет настоящая женщина, - иронично произнес Гоуи, подняв взор на наставника. Мужчины переглянулись и засмеялись в унисон.
- Гоуи... Я узнал лишь все то, что видел Жуковский. Поведай мне все то, что видел ты.
Гоуи содрогнулся и глаза его сию же секунду потемнели. Казалось, весь мрак собирается тучами вокруг художника и пропитывает его насквозь
- Мирис... Она... Она была не такой, - на одном дыхании выдал Гоуи, прикусывая свою нижнюю губу. Казалось, одно лшь упоминание девушки заставляет все внутри Пастера переворачиваться верх дном. Казалось, одно лишь имя почившей причиняет ему неистовую боль.
- Когда она впервые пересекла порог Школы, кажется, весь мир прекратил свой ход. Я замер, когда увидел ее. Как иронично, но тот фонтан стал свидетелем не только ее последнего визита в Школу, но и первого, - печальная усмешка снизошла на уста Гоуи, а после ее кольнула ненависть. Ненависть за то, что все это осталось в прошлом. - Я до сих пор помню... Она прошла в Школу в легком красном сарафане на пуговицах впереди. Волосы ее каштановые были собраны платком в высокий хвост, лишь пара передних прядей заходила ей на глаза. Легким мановением руки она хотела их убрать за уши, но у нее слетела сережка. Знаете, детектив, такая маленькая, в виде вишенки, стеклянная. – Детектив покачал головой, он знал – такие же сережки были у его дочери. - Она было наклонилась, чтобы поднять украшение, но я опередил ее. Моя рука перехватил серьгу. Я поднял взгляд и впервые пересекся им с глазами Мирис. Я... Я не сумасшедший, детектив, - нервно усмехнулся Гоуи, смахивая проступившую слезу с очей, - но в ее бездонных глазах я буквально увидел всю свою жизнь. Свое рождение, детство, юность, тот момент и всё свое будущее...