Джонни Уорлдвик немедленно бросился к охране и не дожидаясь их дозволения, взял ключи от камеры художника. Раздался щелчок от замка, и наставник бросился к своему подопечному с силой прижимая его к своей груди в попытках успокоить дитя, что так рано лишилось всего, что ему было дорого. Испуг за юношу не на шутку ускорил сердцебиение детектива. Он крепко сжал в своих объятиях парня, нашептывая ему на ухо слова утешения, пока тот содрогался в конвульсиях и рыданиях.
- Все будет хорошо, Гоуи… Ты справишься… Все будет хорошо… - причитал Джонни Уорлдвик, но сам маялся в сомнениях, а так ли все будет? Все то, что пережил его подопечный, навсегда оставит след не только на его жизни, но и на нем самом.
8.1.1
2.1.2.8.2 БЕЖАТЬ СЛОМЯ ГОЛОВУ
Первые лучи солнца только поднимались из-за горизонта, когда Гоуи, долгое время бежавший сломя голову прочь от Судебного Бюро, больше не мог терпеть боль в боку. Он прижал ладонь к своему животу под ребрами и обессиленно повалился на скамью. Легкий ветер трепал его непослушные каштановые волосы и шуршал листвой деревьев в парке. Пастер облокотился на спинку скамейки и глубоко дышал, пока ему не удалось утихомирить собственное биение сердца. Он чувствовал адреналин в своей крови, и вся эта безумная ночь вновь и вновь проигрывалась в его голове.
Вот он крепко сжимает в своих ладонях сломанную напополам кисточку, а после засовывает край проволоки в замок своего изолятора. Раздается щелчок. Решетка медленно со скрипом распахивается и Гоуи делает первый шаг за нее, первый шаг на свободу. Он знал, что больше не сможет находиться взаперти. Холодные бетонные стены сдавливали его в тисках собственных мыслей. Угнетения совести, стыд, раскаяние, разочарование, нескончаемая боль и одиночество, бессилие… Ничто не могло сломить и убить Гоуи Пастера, кроме его же дум.
Он помнил, как медленно пробирался по длинному коридору подземелья. Казалось, что он был бесконечным. Художник отворил массивную дверь, тем же способом, что и предыдущую и поднялся на первый этаж. Храп охранника не удивил юношу. Он не мог представить себе иной картины. Гоуи пробрался мимо спящего мертвым сном сторожа и скрываясь в тени стен от камер быстро прошел к черному ходу. Только он потянулся к железной ручке двери, как взгляд парня пал на другую сторону коридора.
Спуск в морг был приоткрыт и оттуда лился бледный желтый свет. Гоуи всем сердцем тянулся к нему на встречу, но понимал: пойди он навстречу к мертвым и живым ему больше не будет смысла быть. Он знал, что она лежит там, в металлическом ящике, под белоснежной простыней, одинокая и холодная… Мертвая. Страх брал вверх над Пастером, когда он осознавал, что иной в этой жизни он ее больше не увидит. Лишь на фотографиях. На ее фотографиях, бережно хранившимися в ее мастерской. Все свои фотографии Гоуи безжалостно разорвал на части. Как бы он хотел, чтобы вместо них такой участи удостоилась его душа!
Художник взял себя в руки и с трудом вышел через черный выход вон из Судебного Бюро. Он накинул на себя капюшон от толстовки, пряча от всего мира свое изможденное лицо и ринулся из всех сил вперед. Он долгое время бежал, пока не оказался в умиротворенной тишине безлюдного парка.
Был рассвет. Ярко желтый теплый свет ласкал бархатную кожу шатена. Приятное ощущение свободы грело душу художника. И даже страх за то, что это может быть его последний восход солнца, не мог завладеть Гоуи. Он был как никогда прежде спокоен.
Пастер знал, что в скором времени ему придется вернуться в Школу Изящного Мастерства. Это место было перепутьем всех дорог, оно было началом всего и Гоуи знал, конец всему придет тоже там.
Художник закусил губу, и дерзкая мысль нарушила его покой: «С кого все началось и кем все придется закончить?»
8.2.1(Харви)/8.2.2(Оливия(только если до этого была глава 2.1.2.5))/8.2.3(Мирис)
1.11 ГОРДОСТЬ И ПРИНЦИПЫ
Рэй не произнес и слова, лишь бросил на Гоуи презрительный взгляд, так и говорящий сам за себя, что его владелец прекрасно помнит личные обиды, оставленные далеко в прошлом. Не так далеко, как хотелось бы. Полицейские провели Ньюмана в комнату для допроса и усадили за стол. Пастер прошел в соседнее помещение, где зеркало-шпион позволяло ему увидеть все то, что происходило на допросе. Он вальяжно расположился на стуле, задрав ноги на стол и пристально вгляделся сквозь прозрачную стену на своего давнего приятеля. Перепалки и поступки, что они когда-то совершали, чтобы завладеть сердцем Мирис немедленно ярким пятном всплыли в памяти художника. Он до боли сжал челюсть, заскрипев зубами и в тот момент Рэй повернул голову в его сторону. Эти зеленые глаза, полные отвращения и злости, пронзили Пастера. Каждая мышца в его теле напряглась. Атмосфера в полицейском участке накалилась. И хоть брат Лив не мог знать про зеркало-шпион, чутье подсказало ему верное направление в сторону своего врага.