- Она не закончена, - проговорил Рэй, складывая руки крестом на груди. Догадка пронзила молодой ум Гоуи и он немедленно потянулся к микрофону, чтобы дать наводку детективу, но по его руке прошелся звонкий и тяжелый удар. Оллфорд нахмурился, отодвигая от юноши желаемое.
- Еще чего вздумал, - брови коронера волной изогнулись над его бескрайними серыми очами.
- Взгляните, - Гоуи указал на брата Лив, - он лжет. Он сложил руки на груди, ноги у него расслаблены. Это язык тела, мистер Оллфорд. Рэй всегда старался копировать меня и это настолько въелось в него, что он уже не осознает это! Вопрос заставил его нервничать.
Роберт с недоверием покосился на Пастера, но все же воспользовался микрофоном:
- Вранье собачье, поймай его, Джон, - раздалось в микро наушнике у детектива Уорлдвика. Он поморщился, наблюдая за подозреваемым.
- На мой взгляд, картина была вполне завершена, - произнес брюнет ровным тоном.
- Именно поэтому вы так далеки от искусства, - плеснул ядом Рэймонд, засмеявшись. Гоуи закатил глаза и ударил по столу, не ожидая ничего иного от детектива. Тот был слишком добродушен для подобных уловок. Пастер выхватил из рук коронера микрофон и быстро проговорил, пока Оллфорд не остановил его:
- Алиби, детектив! Спросите его еще раз!
Джонни Уорлдвик поморщился от резкого звона в своих ушах. Блондин в подозрении на него посмотрел, но ничего не предпринял.
- Где вы были в тот вечер когда убили покойную? – спросил детектив, ведясь на уговоры своего подопечного. Роберт Оллфорд устало потер лоб, чувствуя себя словно в детском саду, а не на работе. Раскрывать преступление с бунтующим подростком и своим чистосердечным приятелем для него было сродни каторге.
- Мы миллион раз спрашивали его об этом, - недовольно проговорил коронер, нахмурившись. Чутье в этот раз молчало и не давало о себе знать.
- Он заикнется, - уверенно произнес Гоуи, но собственные пальцы выдавали его панику. Словно секундные стрелки на часах, они настукивали такт по столу. Одержимость Пастера подловить своего давнего друга казалось странной Оллфорду. Когда мир катится ко всем чертям подальше, в первую очередь людям свойственно спасать то, что им дорого, что для них ценно и уже после свою шкуру. Художник же поступал иначе. Пока корабль шел ко дну, он безжалостно пытался отобрать у своих товарищей бревна, чтобы соорудить себе плот.
- В мастерской Лив, - ответил Рэй, сохраняя спокойствие, несвойственное для тех, кто сидел по другую сторону стены. – Устроили себе киновечер.
- Он не заикнулся, парень, - подметил Роберт, поведя губами в своей правоте. Гоуи не шелохнулся, продолжая наблюдать за братом Оливии. Ему казалось что он что-то упускает из виду, что-то явное ускользает прямо перед его носом. Сердце бешено выбивало ритм под ребрами, в голове стоял неистовый гул из мыслей и догадок. Пастер пытался во чтобы то ни стало найти улики в свою пользу, даже если к ним придется приложить свои усилия.
- Во сколько вы пришли к своей сестре, мистер Ньюман?
- К одиннадцати вечера? К пол двенадцатого? - поморщился блондин, пытаясь в тисках воспоминаний отыскать ответы на вопросы детектива. – Я не помню точно.
- А где вы были до того?
- Я шел с тренировки, мистер Уорлдвик.
Гоуи сложил руки на груди крестом, пытаясь усмирить тяжелое дыхание и включить ясный ум, чтобы понять того, кто всего пару лет назад был его лучшим другом. Вид напряженного шатена, сосредоточенного на расследовании, стоял перед пытливым взором коронера. Спустя мгновение к Оллфорду пришло понимание. Он облокотился на спинку стула, вопрошая:
- Что ты скрываешь Пастер? – юноша невольно в недопонимании покосился на лысого мужчину. - Ты нервничаешь. Язык тела, помнишь. Что ты скрываешь?
Гоуи дрогнул и тяжело вздохнул. Все те секреты, что он таил в себе годами, были готовы вырваться на свободу из под корки могилы, и ведь раскопать их придется тому, кто так тщательно засыпал их слоем земли – самому художнику.
- Я сделал то, что должен был сделать и ни капли не жалею об этом, - вскинулся шатен, размахивая руками. Стул, на котором он сидел вызывающе заскрипел. Оллфорд поднял одну бровь, не сомневаясь в истине слов, брошенных Пастером. Ровный тон на лице мужчины подсказал Гоуи, что теперь иного выхода у него нет.
- Когда Мирис только перевелась из английского филиала в Школу, не я один положил на нее глаз, - начал было художник, но голос его предательски дрогнул. Под ребрами защемило, когда он задумывался о прошлом, и еще больнее становилось, когда он понимал, что его не вернуть. Роберт молча слушал исповедь юноши, который даже не подозревал, что изливает душу не только своему врагу. – Рэйю она тоже приглянулась. По началу это было всего лишь ребячество, а потом… - Гоуи повел губами, прикусывая их и усмехаясь. – Гюго был прав, когда утверждал, что высшее искусство быть легкомысленным и недосягаемым одновременно. У девушек талант скрывать второе и проявлять его в самый неожиданный момент. Вы не поверите, мистер Оллфорд, но я по уши в нее втрескался. Но была одна проблема…