Пастер прижал к себе колени и обхватил их руками, покачиваясь из стороны в сторону. Он жмурил веки и массировал себе лоб, пытаясь понять, что сделал не так, где допустил ошибку. Она же лежала рядом. Она ведь только упала. Он должен был ей помочь. Почему он не может ей помочь?!
Паника накрывала юношу с головой, словно мятежная волна. Эта беспомощность, эта тряска, непонимание – все сводило шатена с ума. Он чувствовал, что вот вот и его разорвет на части, но внезапно едкая резь пронзила одну сторону его лица.
Гоуи открыл глаза. Он проснулся в темном помещение и первое, что увидел перед собой - была физиономия мистера Оллфорда. Он с неким раздражением оглядывал парня, а потом самодовольная ухмылка снизошла на его лик.
- Твои выходки, парень, говорят сами за себя, - презрительно скривился коронер, садясь рядом с юношей. В его пронзительных серых глазах художник увидел свое маленькое отражение. Где же тот мужчина, которого в нем видела Мирис? Сейчас Гоуи видел в себе никого иного, кроме как запуганного и потерянного мальчика, ребенка не знающего, что теперь делать.
Пастер растер щеку, по которой прошелся удар Роберта Оллфорда. Похоже последний отдавал должок – он знатно постарался, чтобы привести шатена в себя. Тот поднял свои глубокие очи на коронера и спросил:
- И что же они говорят, мистер Оллфорд?
- Что ты убийца, - сухо ответил мужчина. Гоуи вздрогнул и закачал головой, отрицая утверждение слуги закона.
- Это не так, - произнес художник, но сам глубоко в душе с трудом верил в свои слова. Воспоминания мертвой Мирис не давали ему покоя. Голос его хриплый, прозвучал словно загробный. Гоуи выпрямился и огляделся. Они находились в небольшом помещении, обставленном стеллажами с папками, свет в которое лился лишь через огромное окно, выходящее на другую маленькую комнатку. До художника не сразу дошло, что перед ним располагалось зеркало-шпион, и лишь когда в соседнюю комнатку прошел детектив Уорлдвик и чернокожий парень, Пастер осознал всю суть дела.
- Я уверил Джона, что местная медсестра с ее волшебными уколами справится лучше, чем врачи в больнице, - проговорил Роберт Оллфорд, поднимаясь с кушетки на которой лежал шатен, и занимая место на одном из стульев возле прозрачной стены, благодаря которой люди в комнате для допроса не видят происходящего здесь.
- Впервые в жизни я вам очень благодарен, мистер Оллфорд, - изрек художник, пытаясь скрыть иронию в голосе. Он поднялся вслед за коронером и на ватных ногах, шатаясь и спотыкаясь, добрел до стула напротив старшего. Гоуи повалился на спинку с трудом держа голову на весу. Онемение и усталость были такими, словно он сутки напролет работал на шахте. Голова кружилась, тело не слушалось, а мысли переплетались между собой. Единственное, что ясно видел шатен перед собой – Харви Блэка, сидящего по другую сторону от зеркала-шпиона.
- …Вы знаете свои права, мистер Блэк. Все ваши слова могут быть взяты против вас, - произнес детектив, листая в руках зеленую папку. Что-то знакомое мелькнуло в памяти, но размытое подсознание не дало четкого пояснения. Гоуи потряс головой из стороны в сторону, пытаясь сосредоточиться. Он чувствовал на себе пристальный взор коронера и не сдержался – резко повернувшись в сторону слуги закона, он грубо спросил:
- Может хватит?
Брови Пастера изогнулись в гневе, вызывая лишь усмешку на лице Роберта Оллфорда. Он сложил пальцы домиком и зацокал языком, качая головой:
- Да, парень, по тебе тюрьма плачет, но сейчас я понимаю, что ты и дня там не протянешь.
- Надеюсь, это понимание наконец остановит вас от затеи меня туда упечь, - съязвил Гоуи. Он почувствовал горечь во рту и закашлялся. Глядя на его приступ, коронер пододвинул в нему стакан воды. Художник потянулся за жидкостью, но заметил на ладони, которой закрывал свои уста, кровь. Его взгляд столкнулся с серыми очами мистера Оллфорда. Впервые в глазах мужчины юноша прочитал настороженность.
- Я был не прав, - быстро проговорил коронер, поднимаясь со своего места, чтобы позвать на помощь, но Гоуи резко вскочил со своего места, загораживая проход слуге закона.
- Нет, мистер Оллфорд, нет, прошу вас, - умолял Пастер, вцепляясь в рукава рубашки мужчины. Тот с раздражением пытался вырваться из мертвой хватки шатена. – После допроса, после допроса я обращусь к врачу, - обещал Гоуи, сдерживая Роберта Оллфорда. Тот взглянул на него с недоверием и вырвался из его цепких ладоней. Он взметнул указательный палец на художника и яростно пригрозил ему: