- Прекрати! - не выдержала Лив, остановившись в проеме главного холла. Мирис ошарашенно посмотрела на подругу, лицо которой исказилось гримасой раздражения. Пустые серые и ничего невидящие очи слепой потемнели от злости. - Тебе никогда не приходило в голову, что он это делает потому что любит тебя, Мирис!
- Мы два года вместе, Лив...
- Какая разница! – воскликнула Оливия, разводя руками и идя вперед к фонтану. - Ты постоянно жалуешься на его любовь к тебе, Мирис! Ты должна радоваться! Не всем так везет в этом мире, как тебе! - иронически подняла брови блондинка, дожидаясь, когда художница догонит ее. - Некоторым быть любимыми просто не дано...
- Лив, что ты такое говоришь...? – в недопонимании тихо спросила Мирис, в жалости сведя брови воедино. Она медленно подошла к подруге. Та в свою очередь тяжело выдохнула, словно все то, что она говорила, она давно держала в себе и вот наконец настал момент выплеснуть все наружу.
- Мы обе знаем о чем я говорю, Мирис! - яростно выплеснула слепая, качая головой.
Глаза Решэн загорелись, и она понимающе кивнула, словно на нее снизошло озарение.
- Я думала это уже давно в прошлом, - сложила руки на груди каштановолоска, сжимая губы. Лицо Оливии исказилось смесью горечи и злости. Она сжала кулаки, чувствуя, как ногти болезненно врезаются в ладони.
- Лив, чувства это сложно... - начала было Мирис нежно, но Ньюман ее резко перебила:
- Ты разбила сердце Рэя из-за него... - тихо прошептала Оливия, сдерживая гнев и ярость. - А после и моё...
- Лив, я не знала, что Гоуи нравился тебе! – в свое оправдание воскликнула художница, ближе подходя к блондинке, чтобы утешить ее. - Ты о нем никогда не говорила! У нас с Рэем с самого начала не клеилось, а Гоуи... Он... Он... просто Гоуи.
Оливия отвернулась, пытаясь скрыть накатившие слезы от подруги. Та медленно подошла к ней, но только ей стоило положить свою теплую ладонь на плечо Ньюман, та резко развернулась и толкнула девушку в грудь.
- Да пошла ты, Мирис! - вскрикнула слепая яростно. - Ты эгоистка, Мирис! Тебе нет дела до чувств других! Ты привыкла получать свое...
Лив замолкла. Необъятная тишина заволокла пространство вокруг нее. Она затаила дыхание и лишь, словно стон, с ее уст слетело имя подруги:
- Мирис?
Ответа не последовало.
- Мирис? Мирис?! - повторяла Оливия, водя руками вокруг себя и прислушиваясь. Но мир, словно замер, остановился на паузу. Внезапно послышались чьи-то шаги. Слепая вздрогнула, но не успела она и шевельнутся, услышала:
- Ливи? - раздался голос брата, но потому как он дрогнул девушка поняла - жизнь ее не будет как прежде.
1.16(если было 1.15)/4.2.2.7(если было 4.2.2.6)
4.2.2.7 РИСКНИ МЕНЯ УБИТЬ
Темнота подавно заволокла мастерскую Гоуи Пастера, но тот все так же продолжал сидеть напротив распахнутых панорамных окон, наблюдая за быстроходностью жизни. Прохладный ветер ласкал кожу юноши, и вместе с тем ему чудилось, что нежные касания принадлежат Мирис. Она выглядела такой настоящей, что мысль о том, что она лишь видение причиняла художнику неимоверную боль. Ее каштановые пышные волосы струились мягкими волнами до груди, а тело ее бархатное обволакивало простое белое платье. Она плечом прижималась к плечу молодого человека, что сходил с ума и не знал что ему делать без ее присутствия. Словно путеводная звезда она направляла его, подсказывала ему, могла приструнить, когда это было необходимо и сейчас, после ее смерти Гоуи не знал куда ему двигаться. Компас сломался подобно сердцу шатена.
Он наблюдал за тем, как она словно кошечка ищет приют рядом с ним, и слезы сами по себе застилали его глубокие глаза. Он не мог не признать, он до безумия тосковал по Мирис, по ее мягкому смеху и обаятельной улыбке.
- Я знаю, почему у тебя не получается закончить свои работы, - загадочно проговорило видение.
- Потому что муза моя покинула меня и ничто от нее, кроме духа не осталось, - прошептал Гоуи, прикусывая нижнюю губу. Внутри его тела бушевал пожар. Неистовое желание вновь слиться в поцелуе с мертвой не давало ему покоя.
- Потому что искусство должно быть выражением любви, или оно ничто, - ответила покойная, проводя кончиками пальцев по обнажённому торсу юноши. Он чувствовал ее прикосновения и от этого ему становилось еще хуже.
- Не понимаю, как мы сошлись с тобой воедино при любви к совершенно разному авангарду, - усмехнулся Пастер и словно расческой провел пальцами по своим волосам, зачесывая их назад.
- Вспомни сам: «Я протестую против терминов «фантазия» и «символизм». Наш внутренний мир реален, быть может, даже более реален, чем мир, окружающий нас.» - Вновь процитировала Шагала девушка, положив голову на колени к художнику. Тот коснулся ее щеки и вздрогнул, когда почувствовал прикосновение к ее бархатной плоти. Он погладил ее по голове, по шелковистым волосам и нащупал рану на ее затылке. Он немедленно отдернул руку, словно обжегся и увидел после, что пальцы его окрасились в красный. Мирис поднялась и склонила голову. Сама провела ладонью по своей макушке. Лицо ее исказилось в ужасе, она заплакала так горько, что сердце Гоуи грозилось разорваться на части от горя.