Отчаявшийся отец привез тогда из Германии подарок для дочери к окончанию института: золотую цепочку с большим золотым крестиком.
– Ты у нас некрещёная, по правилам крест носить не должна, но этот крестик не простой, не церковный – он оборотную сторону имеет. Это оберег такой, тебе на счастье. Носи, не снимай.
Заграничный оберег жизнь волшебным образом изменить не смог. Василисе казалось, что она живет в затянувшемся кошмаре, из которого нет выхода: утром она сидела на занятиях в институте, полностью погружаясь в любимую математику и лишь в эти часы позволяя себе забыть о душевной боли, работала над дипломом, который вместе с научным руководителем планировала в будущем развить до полноценной научной работы, а после обеда бегом летела в областную больницу, зная, что в онкологическом отделении приемные часы начинаются с трех часов пополудни. Там она встречала исхудавшего отца, которому начальство позволило сдвинуть обеденные часы на период с пятнадцати часов до шестнадцати тридцати.
Василиса Алексеевна Горенко успела сдать последнюю сессию и как раз рассматривала свою фамилию в списке студентов, допущенных до ГОСов, когда ей позвонили из больницы:
– Приносим свои соболезнования… нам искренне жаль… скончалась…, – звучал в телефоне усталый мужской голос, – … не смогли дозвониться до Алексея Александровича…
С трудом осознав, что матери у нее больше нет, Василиса медленно побрела к зданию больницы. В ступоре стоя у тела матери, девушка не сразу заметила, что рядом с ней появился мужчина в коричневом свитере, который настойчиво что-то ей говорит и предлагает срочно куда-то пройти. Куда зайти, зачем? То, что мужчина в свитере привел ее на опознание тела отца, Василиса поняла только в стерильно-белой, освещенной голубым мертвенным светом комнате, когда увидела на каталке сине-белое неживое лицо с навек остекленевшим взглядом.
– Вы подтверждаете личность убитого? – нетерпеливо и раздраженно спрашивал ее мужчина в коричневом свитере.
Василиса кивнула и потеряла сознание.
Следующие две недели она пролежала в нервной горячке в той самой областной больнице, где долгие годы лечилась ее мать. Дни напролет ее преследовали страшные видения мертвого отца, силящегося пошевелить губами и рассказать о своих убийцах, матери, протягивающей к ней руки, каких-то преследующих ее жутких монстров и чудовищ. Девушка кричала, отбивалась и пыталась убежать, а в краткие минуты прояснения видела участливое морщинистое лицо медсестры и слышала ее приговоры: «Ничего, деточка, сейчас вот такое лекарство попробуем, врач прописал. Все хорошо будет, ты выздоровеешь, Армен Вартанович и не таких на ноги ставил и в светлый разум возвращал».
Добрая медсестра оказалась права: Василиса выздоровела. Высокий бородатый Армен Вартанович во время обходов теперь довольно кивал, читая бумаги в ее медицинской карте, и вскоре сообщил о выписке из больницы. В последний день он присел на кровать Василисы и, строго смотря на нее усталыми карими глазами, сказал:
– Ваше состояние полностью стабилизировалось и у меня нет больше законных оснований удерживать вас на больничной койке, но я очень вас прошу: отнеситесь со всей серьезностью к моему предупреждению. В ближайшие полгода (как минимум!) вам категорически противопоказаны волнения и переживания, сильные эмоции и стрессы. Когда вас доставили к нам, то мы диагностировали серьезные сбои в работе вашей центральной нервной системы, МРТ показывал нарушение кровообращения в разных долях мозга. Я рад, что все эти патологии были лишь кратковременным следствием пережитого вами горя и к данному времени все нормализовалось. И опять «но»: если вы не побережете свою нервную систему, то все симптомы психического расстройства, сильнейшие галлюцинации и спутанность сознания могут вернуться к вам в десятикратном размере. Регулярно принимайте те препараты, список которых вам вместе с рецептами передадут при выписке из больницы – это успокоительные: совершенно безвредные седативные средства. Если же к вам вернутся галлюцинации – немедленно возвращайтесь к нам – они могут быть симптомами очень серьезных заболеваний.