Врач помолчал и спросил негромко и участливо:
– Скажите, в вашей семье случаев шизофрении не бывало? У бабушек, дедушек, например?
Василиса сперва опешила, потом испугалась, напоследок – разозлилась.
– Нервный припадок у меня случился потому, что я в один день потеряла обоих родителей, – резко ответила она. – Про бабушек и дедушек я знаю немного, и то – только со стороны матери. Отец с малых лет жил в детском доме и о своих родителях абсолютно ничего не знал – его подкинули на порог приюта в младенчестве, ему даже дату рождения наугад в документах написали, согласно предположениям медиков о физическом возрасте.
Армен Вартанович извинился, еще раз посоветовал не волноваться и пить прописанные лекарства. Василиса пообещала вести себя разумно, честно купила все прописанное и сложила горкой в домашней аптечке: жить под гнетом антидепрессантов и нейролептиков она не собиралась. Врач сказал же, что проблем пока нет – значит, незачем травить себя лекарствами, а то так и впрямь до шизофрении долечиться можно.
О похоронах четы Горенко позаботились государственные службы: сослуживцы отца обо всем договорились и организовали пышные похороны, которые Василиса видела впоследствии лишь на видеозаписи, предоставленной ей коллегами отца. Выписавшись из больницы и придя в себя, Василиса затребовала и материалы о смерти отца.
– Это был несчастный случай, девушка, – профессионально изображая сочувствие к родственнице погибшего, сказал ей следователь, закрывший дело отца в связи с отсутствием состава преступления. – Алексей Александрович поехал покататься по реке на пароходе, оступился на палубе, старое ограждение не выдержало его веса и обломилось, в результате чего ваш отец упал в реку и утонул. Экипаж парохода предпринял все меры для его спасения, но увы – в том месте очень бурное течение…
– Вы говорите какую-то чушь, – поразилась Василиса, – мой отец никак не мог поехать кататься на пароходе – он безумно переживал за мать и последние несколько лет кроме дома, всевозможных больниц и работы нигде не бывал! Кроме того, отец прекрасно плавал – в молодости даже разряд по плаванию имел! И ваш человек на опознании говорил, что мне надо подтвердить личность убитого! Я это точно помню!
– Майор Соколов уже получил выговор за то, что привел вас на опознание в неадекватном состоянии сразу вслед за известием о смерти вашей матери. Вам послышались слова про убийство, ведь с самого начала было ясно, что это несчастный случай, – твердо ответил следователь, пристально смотря в глаза девушки и будто о чем-то намекая ей. – Ваших родителей уже похоронили, дело закрыто: оплачьте родных и живите дальше. Вы молоды, перед вами открыты все пути, закройте дверь в прошлое, не тревожьте его призраков!
– Дайте просмотреть материалы дела! – выкрикнула Василиса.
– Не нужно, поверьте, – уговаривал следователь, но в итоге отдал Василисе тоненькую папку.
Содержимое папки было тошнотворным, немыслимым и невозможным. Папа якобы был на этом пароходе со своей давней молоденькой любовницей, много пил, буянил, сам сломал ограждение на палубе в результате пьяной драки и свалился за борт, будучи в сильно нетрезвом виде, из-за чего не смог справиться с течением и утонул, пока экипаж останавливал пароход и организовывал спасательную операцию. И шли листы свидетельских показаний…
– Не боитесь, что отыщу эту Иванову Машу и порасспрашиваю, когда это она любовницей отца стать успела? – горько поинтересовалась Василиса.
– Иванова Мария Сергеевна все подтвердит, не сомневайтесь. А вам уехать нужно, забыть о содержимом этой папки и твердо помнить только одно – это был несчастный случай. Понимаете? – И пожилой печальный следователь вновь внимательно посмотрел Василисе в глаза.