Дядя Олег выдвинул более реалистичное предположение о происхождении списка:
– Это была шифровка, – пробормотал Званцовский, – а название школы в заголовке – для отвода глаз, и Алексей взял первое попавшееся, что ему по прошлому делу известно было. Ты не помнишь точно, сколько имен там было?
– Не помню, – честно ответила Василиса, – но много.
И с облегчением подумала, что ее беспочвенные подозрения в шпионаже и убийстве с Елисея Назаровича, судя по всему, можно снять. Тут дядя Олег прав, а она ошиблась. Сейчас Василиса не понимала, как это ей могло в голову взбрести, что отца убили за список талантливых школьников! Вот за список предателей Родины – могли на тот свет оправить, но к этому делу Елисей Назарович никак отношения иметь не мог.
– Ты точно никому не отдавала список? – прищурился Званцовский.
– Точно.
– М-да… он просто исчез из квартиры… о чем еще ты умолчала?
– Ни о чем, – открестилась от обвинения Василиса. В самом деле – махинации с количеством учащихся на уровне одной деревни к воровству новейших военных технологий отношения никак иметь не могли. И надо еще убедиться в том, что махинации действительно имеют место, а это только первого сентября ясно станет. – Но у меня есть просьба: узнайте про этого директора – откуда он в деревне взялся, какая у него семья. Как-никак, мне с ним работать.
– Хорошо, – ответил дядя Олег и вышел на балкон, закрыв за собой дверь.
К вечеру пришла справка по Елисею Назаровичу Навь.
Ничего подозрительного сведения не содержали, если не считать подозрительным отсутствие малейших компрометирующих директора школы фактов. Судя по справке, Елисей Назарович Навь был самым добропорядочным человеком на свете. Родился тридцать шесть лет тому назад в Германии (ого, а по виду и не скажешь, что ему под сорок!), его отцом был Назар Елисеевич Навь, единственный сын ветерана войны Елисея Назаровича, уехавший в ГДР еще в советские времена, там женившийся на немке, от которой и родился один сын – нынешний директор Лысогорской школы. Юный Елисей Назарович рос и обучался в Германии, высшее образование получил там же, а узнав о смерти деда, приехал в российскую глубинку с одной благородной целью: сделать так, чтобы дело жизни его предка – школа Лысой Горы – продолжало жить и процветать на благо всему местному населению. С тех пор весьма успешно подвизается на педагогическом поприще, является лауреатом множества всероссийских конкурсов, создал и курирует единственную физико-математическую бесплатную (!) заочную школу области, возглавляет районное методическое объединение учителей математики (что Василисе уже известно). Его ученики занимают призовые места на областных и региональных олимпиадах, сам Елисей Назарович имеет грамоты и благодарности районного и областного управления образования (как это Анисий Аркадьевич такое допустил?), и знак «Почетный работник общего образования Российской Федерации». Одним словом, Анисию Аркадьевичу Твердолобому нужно бы молиться на такого ценного сотрудника, а не вставлять ему палки в колеса, навязывая неопытных специалистов.
Поразили сведения о личной жизни директора: холост, никогда женат не был, в каких-либо близких связях с женщинами замечен не был, проживает один в отдельном доме в Лысой Горе.
– Не замечен в связях? Такой-то красавец?! Быть не может! – высказалась Василиса и, подняв голову, наткнулась на насмешливый взгляд дяди Олега.
– Я попрошу более подробно исследовать данный вопрос, – ехидно прокомментировал Званцовский. – Разница в возрасте у вас не критичная, тем более что человек, судя по всему, исключительный, и тебе шибко приглянулся.
– Ничего подобного, – промямлила Василиса, понимая, что лицо ее горит, аки маков цвет.
Припомнились бархатные глаза, завораживающий голос…
– А с чего бы еще тебе о нем расспрашивать и красавцем величать? – хмыкнул Званцовский. – Теперь мне ясно, что отнюдь не загадочный список вынудил тебя из города в эту деревню уехать. Познакомилась с господином Навь, пока на физмате училась?
Василиса только плечами пожала: хорошо, что дядя Олег сам нашел объяснение ее интересу и не пришлось рассказывать ему обо всех своих прошлых подозрениях относительно Лысогорской школы. Сейчас, после такой блестящей характеристики, Василиса разуверилась и в том, что столь выдающийся человек, как Елисей Назарович, будет заниматься недостойным мелким жульничеством, подделывая личные дела несуществующих учеников. Возможно, Игнат что-то напутал, и дети приезжают из других деревень. Мало ли в округе сёл с названиями Сосновый Бор и Колокольчики!