Сергей подошел к географической карте, висящей на стене, представил зрительно скованные морозом, заметенные сугробами пространства Сибири. Уж кто-кто, а он-то знал Сибирь. Само это слово было для него родным. Тысячи людей рассеяны на необъятных сибирских просторах, в зоне вечной мерзлоты. И на Дальнем Востоке тоже. Они делают свое трудное дело и болеют за него. Как этот Гривцов.
Впервые Сергей взглянул на карту Сибири каким-то обостренным взглядом. Все эти пространства в официальных документах имели название: восточные районы СССР. Алтунин никогда не думал о Сибири как о неких «восточных районах» - просто не под силу так думать. Как невозможно думать о любимом человеке, выделяя лишь род его занятий, профессию: я влюблен в учительницу или в крановщицу. Смешно! А «восточные районы» - слишком функционально! И все-таки такая абстракция необходима. Очень уж специфичны они, эти «восточные районы»: их до сих пор называют кладовыми природных богатств. Кладовые. Приходи - и бери! Но попробуй взять! Не так-то просто, как кажется на первый взгляд: огромный узел запутанных и не решенных до сих пор проблем... А решать их надо, надо... Тут на каждом шагу проблема: самые большие запасы минерально-сырьевых, топливно-энергетических, лесных и водных ресурсов. Но они в необжитых местах. Нужны баснословные капиталовложения, чтоб продвинуть сюда промышленность. Нужна рабочая сила. Если подсчитать как следует, то окажется: дополнительные затраты на жилье, на транспорт и прочее превысят основные раз в двадцать!.. Вот так-то. А трудовых ресурсов по-прежнему не хватает... Почти неразрешимая задача. Почему люди так неохотно едут в Сибирь? Почему уезжают оттуда?.. И Алтунин уехал. Правда, сам он не намеревался уезжать: перевели. Был генеральным директором производственного объединения, радовался жизни и перспективам. И если говорить откровенно, именно он наладил серийный выпуск тех самых драглайнов. Не Скатерщиков, а он, Алтунин. Драглайны покупали и за границей. Одно время Алтунин усиленно поработал «на шарик». Начальник главка Ступаков был им доволен.
- Не ошибся в вас, — сказал он как-то Сергею под хорошее настроение. — Кто бы мог предполагать: наш завод вышел на международную арену. И все благодаря вашей энергии...
Но вот уже полтора года, как производственное объединение «Самородок» возглавляет Петр Скатерщиков. Он с успехом продолжает линию Алтунина. Крепким, хозяйственным мужиком оказался Петр. Главным инженером сделал Карзанова. И живут они душа в душу. Драглайны - первый сорт! Высший сорт! Так, по крайней мере, привыкли считать и в главке и в министерстве.
А этот Гривцов или Кривцов походя вроде бы уже нарушил устоявшееся равновесие. Разумеется, и раньше драглайны замерзали, словно хрупкие тропические растения. И раньше поступали жалобы, разыгрывались сцены между поставщиком и покупателями драглайнов. Но с потеплением погоды наступало потепление и в отношениях. Нынче год выдался особенно суровый. Даже в Москве не по сезону холодно. Но, конечно же, напористый начальник рудника и в этих условиях найдет выход из трудного положения: будут жечь мазут, подогревая машины. Убыточно? А куда от этого денешься? План есть план...
Сергей думал о Гривцове и злился на него. Злила его немая ироническая улыбка. Злило высокомерие: на Алтунина он и не смотрел. Не принимал его в расчет. Все, что сказал и показал здесь, предназначалось для начальника главка и для тех, кто еще повыше, поавторитетнее.
«Почему так? — размышлял Алтунин. — Этот рыжий субъект Гривцов или Кривцов, совершенно «сторонний» человек, знать меня не знал до сегодняшнего вечера, а сразу же дал почувствовать, что я для пего ничего не значу. И другие так же».
Да, и другие - директора заводов, руководители производственных объединений относятся к Алтунину словно бы с вынужденной снисходительностью: ничего не поделаешь - выдвиженец Ступакова и Лядова. Вытащили своего любимца из грязи в князи...
Все это оскорбляло, и Алтунин не раз сожалел о том, что расстался с производственным объединением: там он был на месте, там его уважали, там у него существовали прочные экономические связи с десятками и сотнями других предприятий. Фигура!.. А теперь он словно бы утратил все свои былые достоинства, превратился, несмотря на высокую должность, в заурядного канцеляриста, «бумажного» зама.
В главке существовал единственный человек, вокруг которого группировалось все, — Ступаков. Директора предприятий хотели иметь дело только с ним. У Ступакова огромный опыт. Не полсотни сотрудников, составляющих штат главка, среди которых и Алтунин, а лишь Ступаков, его мысль воздействует на жизнь заводов.