Фишер заметил, что прохожие лишь замедляют шаг у его машины, но не останавливаются и не смотрят на него - впервые за последнюю тысячу миль. Только тут Грег Фишер уяснил значение слов "полицейское государство". Оба милиционера внимательно осматривали его багаж и сумки из мешковины с овощами и фруктами на заднем сиденье.
- Что значит "понтиак"? - спросил мужчина в штатском.
- По-моему, это слово индейское или что-то в этом роде. Верно. Вождь Понтиак, - ответил Грег.
Мужчина пристально разглядывал красно-бело-синий значок со звездами и полосами на куртке Грега. Потом щелкнул пальцем по американскому значку так, словно хотел оскорбить его.
- Транс Ам? - спросил штатский, указывая на бампер.
- Транс - это через, Ам - Америка, - объяснил Фишер.
- Через Америку.
- Совершенно верно.
- Через Россию. - Мужчина снова улыбнулся, но улыбка его была совсем не приятной.
- Кожа? - продолжал спрашивать тот, указывая на сиденья.
- Да.
- Сколько стоит машина?
- О... примерно восемнадцать тысяч долларов.
- Семьдесят-восемьдесят тысяч рублей...
Фишер заметил, что собеседник назвал вместо официальной цену черного рынка.
- Нет. Пятнадцать тысяч, - поправил Грег.
- Вы капиталист?
- О нет. Я бывший студент. Когда-то проходил курс советской экономики. Читал Маркса, "Коммунистический манифест". Весьма просвещает, скажу вам.
- Маркс?
- Карл. И Ленин. Я очень интересуюсь Советским Союзом.
- По какой причине?
- О, ну просто, чтобы узнать о советском народе. Это же первое социалистическое государство в мире. Очень увлекательно. Вы смотрели "Красных" с Уорреном Битти?
- Если вы заблудились или потерялись, следовало остановиться в каком-нибудь городе по пути на автостраде.
- Вы абсолютно правы.
- Полагаю, что сейчас вы отправитесь прямо в гостиницу "Россия" и останетесь там до утра.
- О'кей, - кивнул Фишер. "Довольно странный поворот, - подумал он, они не надели на тебя наручники и не устроили шмон, а просто-напросто послали тебя в собственный номер". - Хорошо. Я еду в "Россию".
Мужчина протянул Грегу его документы и ключи от машины.
- Добро пожаловать в Москву, мистер Фишер.
- Я действительно очень рад оказаться здесь.
Мужчина ушел, а Фишер следил за тем, как он спускается в метро. Милиционеры сели в свою машину. Они остались на месте, заметил Фишер.
Грег захлопнул багажник и дверцу справа, затем сел за руль и включил зажигание. Тут он заметил, как у его машины собирается толпа.
- Бараны, придурки! - пробормотал Грег, резко нажал на газ и вылетел на проезжую часть. Милицейская машина последовала за ним.
- Вот засранцы, - сказал он, увидев своих преследователей.
Его так сильно трясло, что захотелось остановиться и немного прийти в себя, однако он продолжал ехать по Калининскому проспекту. Милицейская машина постоянно висела на хвосте, так что о том, чтобы подъехать к посольству, нечего было и думать.
Он вспомнил карту и резко свернул на проспект Маркса, потом спустился к набережной и свернул влево. Справа от него находилась Москва-река, слева южные стены Кремля. В воде ярко отражались звезды кремлевских башен и купола церквей, и Фишер загляделся на это, загипнотизированный величественным зрелищем неожиданной красоты. Он чувствовал, что его нелегкое путешествие подходило к концу.
Милицейская машина по-прежнему сопровождала его. Наконец Фишер увидел гостиницу "Россия" - массивное, современное здание из стекла и алюминия. Он проехал под эстакаду и оказался возле восточного блока. Напротив входа была небольшая стоянка, с трех сторон окруженная низким каменным бордюром. Фишер проехал до стоянки и осмотрелся вокруг. Машин здесь не было. Отель чудовищно смотрелся среди небольших старинных домиков и полудюжины скверно отреставрированных церквушек.
В зеркальце заднего обзора Фишер видел, что милицейская машина припарковалась за ним у входа в гостиницу. Швейцар в зеленой униформе внимательно рассматривал "Транс Ам", но даже не потрудился подойти и открыть входную дверь. Фишер вышел из машины. Для него было открытием, что работа швейцара советского отеля заключалась не в том, чтобы помогать приезжающим, а чтобы отгонять от гостиницы и не пускать в нее советских граждан. Фишер сам открыл дверь и подошел к швейцару.
- Хэлло.
- Хэлло.
Фишер указал на свою машину.
- Багаж, - сказал он по-русски. - О'кей?
- О'кей.
Фишер протянул швейцару ключи от машины.
- В гараж, о'кей?
- О'кей.
Швейцар недоуменно посмотрел на Фишера.
- Боже мой... - пробормотал Грег, вспомнив, что у него нет ни рубля. Он полез в сумку и достал сувенир - восьмидюймовую медную фигурку статуи Свободы. - Вот.
Швейцар огляделся, затем взял фигурку и с подозрением спросил:
- Религиозная?
- Да нет же. Это Статуя Свободы. Свобода, - по-русски произнес Фишер. Это для вас. Подарок. Проследите за моей машиной, о'кей?
Швейцар сунул статуэтку в карман.
- О'кей, - сказал он.
Фишер прошел через вращающиеся стеклянные двери в пустынный вестибюль и огляделся. Ни баров, ни киосков, ни магазинов.
Он направился к окошку, где сидевшая с безучастным видом молодая женщина подняла на него глаза, и протянул свой интуристовский предварительный заказ, паспорт и визу. Она с минуту внимательно изучала паспорт, затем молча исчезла за какой-то дверью. Грег вслух сказал сам себе:
- Добро пожаловать в Россию, мистер Фишер! И долго вы пробудете здесь?.. А, пока за мной не явится КГБ... Ну что ж, превосходно, сэр.
Грег обернулся на голоса. Его внимание привлекла пара, спорящая по-французски. Их разговор эхом разносился по вестибюлю. Оба были красивы и отлично одеты. Женщина, казалось, была на грани истерики. Мужчина весьма по-галльски взмахнул рукой, показывая, что разговор исчерпан, и повернулся к ней спиной.
- О! - воскликнул Фишер. - Довести даму до слез... Имел бы ты дело со мной, приятель! - Вспомнился Париж, каким он видел его в последний раз в июне, и Грег спросил себя, зачем он оттуда уехал. Наверное, о том же думал и Наполеон, когда вокруг него полыхала Москва и повсюду лежал снег. Он, возможно, стоял на том же месте, подумал Фишер, в ста ярдах от Кремлевской стены, за спиной - Красная площадь, а впереди - Москва-река. И он, конечно же, должен был испытывать ощущение рокового конца, которое чувствуют все люди с Запада, когда вступают на эту землю. Именно это и я испытываю сейчас.