Эти доспехи она не могла не узнать и теперь молилась, чтобы ни по её лицу, ни по наклону головы, ни по каким-то еще признакам, эти двое не смогли прочитать истинных чувств стратега Ли.
- Приветствую в Школе Северного Пути, благородные господа. Благополучно ли вы добирались из Шоуяна?
Голос Имэй не дрогнул, хотя внутри у неё всё мелко-мелко тряслось от злости и бессилия.
- Небеса были благосклонны... - начал было генерал Хоу Цзин, но брат Хань перебил его самым хамским образом.
- Лучше сказать - божьим упущением, - фыркнул он, перекинув туда-сюда, из руки в руку, увесистый колун. - А с другой стороны, дело-то поправимое.
Хоу Цзин презрительно сощурил по-звериному светлые желтовато-карие глаза и не пошевелился, даже когда Хань повел плечом в его сторону.
- Смотрю, настроение у вас, доблестный цзюнь-ши, подстать паршивой погоде, - сказал генерал. - Не печальтесь, скоро задует теплый ветер и тогда...
Говорил он медленно и ласково, как взрослый с неразумным ребенком. Чтобы даже до здоровенного воина, обычно плохо понимающего намеки, дошел смысл сказанного.
Хань недобро прищурился.
- А вы, да-цзян, решили податься в предсказатели погод? А что? Дело простое, непыльное и не требующее много ума... - сказал он, повергнув Имэй в изумление.
Проще научить Бурого Тигра хорошим манерам, чем братца Лю достойно и своевременно отвечать на нападки. Вместо богатырского удара по черепу -- речи достойные царедворца. Вот и генерал Хоу с помощником тоже не ожидали от собеседника ничего подобного.
- Да как ты смеешь?
- А чо такого? - ухмыльнулся нагло Хань. - Уже и спросить ничо нельзя?
Если бы откуда ни возьмись не появился Мастер, то еще неизвестно, чем кончилась бы пикировка. А тот даже на слова поскупился, ограничившись тяжелым взглядом, вгоняющим в смущение всякого, кому не посчастливится его получить. Посланник Императора, дородный евнух Гао, помнится, вообще голову в плечи вжимал.
- Приветствую Мастера Школы Северного пути! - словно по команде, одновременно воскликнули пришельцы и церемонно поклонились.
- Идемте, коль явились, - буркнул тот.
И зашагал впереди с видом едва ли не оскорбленным: гладкий подбородок вперед, руки сцеплены за спиной, а шаг упругий, как у юноши. Военачальники устремились следом, но не успела Имэй перевести дух, как генерал Хоу обернулся и одними губами сказал:
- Скоро встретимся, Стратежка.
Дело даже не в том, что он сказал, хотя это тоже важно, а в том, как он это сделал. Злорадно и торжествующе! Словно выведал постыдную тайну и собирался ею шантажировать. И сердце Имэй трепыхнулось подстреленной птицей и снова пропустило несколько ударов один за другим. Дышать становилось все сложнее и больнее, перед глазами потемнело...
- Э-э-э... нет, сестричка, так дело не пойдет!
У Ханя глаз всегда был зоркий, он ловко подхватил падающую навзничь Имэй, не дав удариться головой о землю, и сразу же надавил на нужную точку за ухом.
- Пожалуй, я ему-таки вломлю на дорожку, - посулил Лю Хань, легонько похлопывая девушку по щекам, чтобы в себя пришла. - Что он тебе сказал, этот опарыш гнойный?
- Назвал... стратежкой.
- Вот ведь сучий пес!
Прозвище когда-то дал ей Бродяга.
- Стратежк-а-а-а...
Открывать глаза не то чтобы не хотелось, а просто не было никакой возможности, хоть пальцами веки держи. Голова тяжелая к подушке намертво прикипела -- не оторвешь.
- Чего... тебе?
Имэй перевернулась на другой бок, поглубже закопавшись в теплое одеяло, чтобы только нос торчал. Но от Бродяги разве отвяжешься? Он то за щеку ущипнет, то пятку пощекочет.
- Вставай, Стратежка, вставай! Снег же выпал. Красиво там.
Снег, особенно первый, Имэй любила -- и смотреть, и рисовать. Как он падает, как летит, как укрывает старые деревья в саду, ложится на привычные изгибы крыш, превращая вдоль и поперек истоптанные дорожки в белоснежный лист шелковой бумаги. А еще в день первого снега Мастер устраивал чаепитие в беседке для всех, кто зимует в поместье.
По такому случаю даже Чжу Юань выползал из своей "норы", пусть и завернувшись в меховое покрывало с головой, но от традиционных посиделок не отказывался никогда. Имэй рисовала, брат Шэн мог сыграть на цине что-нибудь подходящее. Чтобы любование первым снегом проходило, как у приличных людей. Лю Хань всегда бухтел, что без приглашенных танцорок ему скучно, за что получал по шее от Тин Тин.
Но все эти развлечения начинались не раньше часа змеи.
- Просыпайся, Стратежка, хватит дрыхнуть.
- Темно еще... - жалобно скулила Имэй.
- В самый раз! Я фонарики зажег.
- У меня... туфли не просохли
- Я тебя отнесу.
- Холодно... бррррр....
Но, видимо, Бродяга устал от уговоров. Он откопал девушку из-под одеяла, закутал в меховой плащ и подставил свою спину:
- Ну! Забирайся быстренько. Давай-давай.
А что оставалось делать? Только обхватить его ногами и руками, и уткнуться носом в шею. И продолжать крепко спать. От братца Фэна шел жар, как от хорошей печки, возле которой немудрено задремать в блаженном тепле. Но печка каменная, а Бродяга-то живой -- мышцы волнами перекатываются под гладкой кожей, и мурлычет, словно кот:
- Стратежка, а Стратежка, что ж ты такая маленькая? Тебе надо больше есть, Стратежка. Так тебя ветер однажды унесет. Слышишь меня, Стратежка? Тебя откармливать надо срочно.
- Угу...
И все же Бродяга своего добился. Мороз укусил Имэй за голую пятку, заставив окончательно пробудиться. И очень вовремя. Девушка открыла глаза и восхищенно ахнула. Братец Бай Фэн не поленился развесить фонарики на всех деревьях, и теперь они, золотистые и ласково мерцающие, превратили сад в волшебный мир сбышихся грёз. Из предрассветных пасмурных небес падал золотой снег, сверкал и переливался. Имэй раскинула руки, словно собиралась взлететь, запрокинула голову, подставляя лицо крупным хлопьям.
- Ну как? Нравится? - спросил Бродяга.
- Кажется, будто летишь вверх. Жаль, что я не умею, как остальные братья и сестры.
Бай Фэн рассмеялся.
- Так ты же стра-теж-ка, а не воительница демонов, зачем тебе летать?
- Как это зачем? - немного обиделась девушка. - Вот сейчас бы взмыть в небо и кружиться там вместе со снежными вихрями. Просто так.
- Вот еще! Тебя облачные стражи украдут, - проворчал Бродяга и крепче прижал её коленки к своим бокам. - Небесному Владыке, поди, тоже нужны стратеги.
- Так я же не стратег, а, как ты говоришь, стратежка.
Ей отчаянно нравилось это прозвище, хотя бы только потому, что придумал его Бродяга. А еще больше -- их игра в легкую обиду. "Стратег Ли" звучит внушительнее, чем какая-то "Стратежка". Как тут не обижаться? Совсем чуть-чуть, понарошку.
- Знаю я этих старых хитрых владык, - фыркнул Фэн. - Они и от стратежки не откажутся. Так что никуда ты не летишь, усекла? И, вообще, укройся плащом сейчас же! Простужу тебя, Мастер мне ноги переломает.
Они еще побродили по саду. Имэй любовалась снегом, а Бродяга ворчал и ворчал: "Стратежки всем нужны. Стратежки должны сидеть попкой на мягкой подушечке и мыслить стратегически, а не летать где ни попадя. Пусть всякие дураки летают, коль им по земле не ходится". Бу-бу-бу.
ГЛАВА 4. Голос шакала и глаза осы
Чудом, истинно чудом Имэй удалось-таки уговорить Ханя не устраивать засаду на генерала Хоу прямо в поместье. Прежде всего, он -- гость Мастера, а потом уже наглый говнюк и похотливая сволочь. Репутация Школы и так весьма шаткая. Опять же, да-цзян Хоу Цзин теперь верноподданный Лян, он присягнул императору, и трогать его не моги.
- Будь он проклят... - проворчал брат Лю, соглашаясь, и отдал Имэй злополучный колун. - Везет же уродам. Когда б он по-прежнему вэйцем был...
- Кто тут поминает Вэй?
Голосом брата Чжу Юаня можно было резать ажурное кружево по кости -- звонкий, острый, твердый такой, ни с чьи другим не перепутаешь.