— До тебя многие пытались, — хмыкнул Тим, заметив как-то, как друг изучающе смотрит на свою напарницу. — Ева — мужик в юбке, пусть и красивый.
— И что, никому не удалось уложить ее на лопатки? — хмыкнул Марк, не скрываясь, разглядывая привлекательную фигуру девушки с ног до головы чуть прищуренным взглядом.
Он был нормальным, полноценным мужиком, чтобы просто так игнорировать такой соблазн, который ежедневно был перед его глазами в самых разных позах и видах, который, не стесняясь, переодевался перед ним после совместной тренировки.
— Хочешь попробовать?
— Можем быть, — Марк не скрыл от друга своего желания к этой девушке.
— Тогда удачи, — Тим хлопнул его по плечу, чуть насмешливо изгибая губы. — Уж если у кого и получится, то у тебя.
Что ж, Марк никогда особо не гордился своей красотой, но вполне четко понимал, что немногие здесь могут составить ему конкуренцию. Он был высоким, широкоплечим, выразительные карие глаза, брови вразлет, темные волосы и красивые губы — поразительно хорош собой. А помимо внешней красоты он лучился силой, властностью, которые тянули к нему, как магнитом: уже не одно предложение провести вместе хорошо время он услышал, от своих учениц в том числе. Но вот что-то, а заводить романы со студентками он собирался точно. И пусть здесь не место морали и прочему в этом духе, для него это было табу. Здесь все, в том числе и он, сквозь пальцы смотрели на свободные нравы, царящие в среде студентов. Секс не был чем-то запретным и сакраментальным, многие девушки не отличались чистотой и нравственностью, а что уж говорить о парнях. И пусть здесь не строили отношения, именно такие связи были попыткой. И что как ни это в очередной раз говорит о том, что это все же дети? Им не хватает ласки, любви, нежности, и они слепо ищут это друг в друге, даже не ведая этого, подсознательно ища хоть каплю тепла, пусть лишь в постели и на несколько часов.
Здесь и дружба была понятием редким. Но все же была, пусть и не в полноценном смысле этого слова. Не раз и не два Марк замечал взаимовыручку, замечал привязанность между детьми, какую-то тягу. Парни и девушки сбивались в группы обобщенных интересов, предпочтений, не дружа, но и не враждуя. Весьма часто слышался смех, пусть и наряду с рыком во время драк. Особенно сближались те, кого составили в группы, для совместной работы. Таких было несколько, но каждая была подобрана профессионально и идеально — кураторы постарались на славу. Каждый дополнял другого, друг без друга им никуда, это был один коллектив, члены которого почти не контактировали с окружающими, занятые лишь собой. Их программу обучения строил куратор, они занимались почти всегда отдельно друг от друга, но при этом составляли одно целое. И уже сейчас было понятно, что из подобного рода практики будет наибольший толк.
— Я думаю над тем, чтобы ввести именно такую практику — создавать группы, и уже после обучать их. Но это сложней, это требует больший умений и навыков, терпения, а здесь не каждый преподаватель способен к этому. Но поживем-увидим, — поделился мыслью Тим.
Страница 6
***
Проходило время, и Марк окончательно привык к новому месту работы. Влился в график, в занятия помимо своих, быстро освоил еще несколько предметов, знакомых и понравившихся ему, чтобы быть на подхвате и заняться чем-то кроме физподготовки студентов. Помимо того, чем он хотел заниматься, было и то, что пришло само — психология. Без этого было сложно работать в любом направлении, да и весьма полезной была эта головоломка. Марк научился находить подход к каждому из тех, кто занимался у него. Он улавливал слабости, видел сильные стороны, положительные и отрицательные черты характера — и все это помогало ему правильно работать с тем или иным учеником. Он знал куда давить, чем стимулировать, чем угрожать, знал, какие слова нужно подобрать. Он вычленял из разговоров, взглядом и поведения то, что было нужно и полезно ему, то, что старательно прятали. И то, что он начал понимать своих студентов, и соответственно пользоваться этим, сделало из него того, кого ненавидели больше всего. Всего за полгода Марк превзошел всех преподавателей в этом плане — к нему относились с наибольшим уважением и страхом, с опаской, с неприязнью и еще кучей чувств. Его боялся и ненавидел наверно каждый, кто учился здесь: за безжалостность, за проницательность, за умение видеть обман, за жестокость и непробиваемость. Последнее, пожалуй, было самым раздражающим для учеников школы: Марк не реагировал на оскорбления, на подколы и поддевки, ни на что вообще. Он лишь молчал и смотрел, а взгляд у него был тяжелым и холодным, последнему он научился от Евы.