— Я знаю место и действие куда приятней, — с намеком протянула Алиса, под укоризненное качание головой мужчины.
— Твоя воля, ты бы не вылезала из моей кровати.
— Да, мне там нравится, — непосредственно согласилась девочка, тут же рассмеявшись.
Но быстро стерла с лица улыбку, когда дверь в зал открылась, и внутрь буквально ворвался, или даже влетел, Денис. А за ним и остальные из бывшей группы Марка, который более нерешительно замерли поодаль.
Мужчина с девушкой поднялись на ноги. Он тут же нахмурился, догадываясь о причине появления парня, а Алиса лишь вопросительно смотрела то на одного, то на другого, которые стояли напротив и сверлили взглядами оппонента — гневно и абсолютно спокойно.
— Что это? — процедил сквозь зубы Денис, впихивая Марку в руки листы бумаги, что сжимал в кулаке.
— Твоя характеристика, — ответил мужчина, даже не глянув на них.
— Что это значит? — все так же буквально вибрируя от гнева и ярости, шипел мальчишка, практически с ненавистью глядя на бывшего куратора.
Никогда раньше он не позволял себе подобных взглядов в сторону преподавателя, да собственно и поводов не было. А сейчас целых два — Алиса за спиной Марка, и то, что было в этих бумагах. И если первое все старались игнорировать, то второе просто не могло остаться незамеченным.
— Я вполне ясно высказал свои мысли, что именно тебе не понятно? — все так же спокойно ответил Марк.
— Ты отстранил меня от моей группы?!
— На это есть причины.
— Мы и пришли их узнать, — шагнула вперед Арина, положив в успокаивающем жесте ладонь на плечо парня. — Объясни, в чем дело? Мы не понимаем.
— Группа не может лишиться меня! — продолжал рычать Денис, сжимая кулаки, не смотря на попытку Арины немного сгладить накаляющуюся обстановку. — Я — ее шанс на лучший успех за стенами школы! Благодаря мне они все, — он кивнул головой за спину, — получат шанс на нормальную работу, нормальную жизнь!
Марк прищурился, возвращая себе привычный им облик безжалостного учителя, который почти два года был для них царем и богом, которого слушались после одного подобного взгляда, не смея спорить и противиться.
— Это не группа потеряла тебя. Это ты потерял группу! — холодным, резким тоном начал Марк, отчего Алиса за его спиной даже поежилась — ни разу не удостаивалась «чести» терпеть на себе подобную резкость. — Группу, которая подходила тебе на сто процентов! И из-за чего? Из-за собственной слабости! Ты расклеился! Размяк! И такой ты им не нужен. Лишь помеха, брешь в их защите своих жизней!
— А ты не расклеился? Не размяк? — прошипел Денис, бросив взгляд на синеволосую девочку за ним.
Его злость была обоснована всеми чувствами, что не давали ему покоя последнее время: обидой за то, что Марк отказался от них; обидой на Алису за ее игры с ним; ревностью к ним обоим вместе взятым. И характеристика Марка оказалась последней каплей — он не выдержал.
— Я свое отвоевал, — казалось, что еще холодней тон голоса человека быть просто не может, но мужчина доказал обратное. — И мои слабости уже ни для кого не преграда и не уязвимость. А вот ты — да. Ты нес ответственность за свою группу как ее руководитель, теперь же тебе не до этого. Ты погряз в своих эмоциях, своих переживаниях и своей боли. Позволил завладеть всему этому твоим холодным разумом. И никто из них, — он кивнул на ребят за спиной парня, — больше не может на тебя полагаться и рассчитывать. Именно во избежание вреда им ты отстранен от своей группы. Возьмись за ум, и возможно тогда получишь шанс вернуть свою команду, которая именно твоя, которая готовилась для тебя и под тебя, где каждый подобран идеально. А нет — ты потеряешь их, тех, кто стал твоей самой сильной стороной, опорой, защитой и поддержкой. Таких, как они, ты больше не встретишь никогда — ни по отдельности, ни вместе. Ты лишил себя лучшего, что я сделал для тебя. И в этом нет моей вины. Можешь поехать домой, как только выйдешь за эти стены, прижаться к мамочке под бок и выплакаться, как следует. А можешь взять себя в руки и добиться опровержения моих слов. Если успеешь, — зловеще шипел Марк в конце. — Потому что у тебя будет всего пара недель после отъезда, чтобы вернуть доверие своих людей. А нет — и ты никогда больше не увидишь их — лучших из лучших. И будешь прозябать на задворках, где-нибудь в офисе в окружении таких же болванов, как ты сам. Но ведь не этого ты хотел, придя в эту школу? Ты хотел настоящей жизни, опасности в крови, спасать людей. Но никто не даст тебе всего этого, глядя на тебя вот такого, — он пренебрежительно окинул его взглядом с ног до головы. — И не во мне дело. Не на меня будут смотреть. И если я промолчу, люди увидят сами. Но я несу ответственность за всех вас, и за тех, кто сейчас за твоей спиной. И мое молчание может дорого им стоить. И если ты опустил руки, то за них я еще поборюсь. Тебе легко найти замену, а вот таким как они — нет. Ты один из сотен семей-военных, кто так же рвется защищать свою страну во имя долга, чести семьи, наследственности. А они уникальны каждый по-своему. И эту уникальность уплывет из твоих рук по твоей же вине.