Тишина после слов Марка была оглушительной. Алиса оторопело смотрела на каждого, кто был сейчас в зале. Арина задумчиво кусала губы, явно соглашаясь и принимая каждое слово куратора. Андрей растерянно чесал затылок, явно сбитый с толку такой горячностью и защитой: он вообще мало видел, занятый своими «железками». Ему было все равно кто рядом. Костя проявил всю свою редкую для него серьезность, с которой смотрел то на Марка, то на Дениса. А Леся единственная, кто поняла все изначально и прекрасно оценивала поведение и своего одногруппника, и своего куратора. Она была согласна с каждым словом мужчины, понимала их правоту и справедливость. Сам Денис был все так же рассержен и, бросив на преподавателя еще один гневный взгляд, быстро вышел из зала. Марк лишь холодно смотрел ему в след.
— Что будет с нами? — нарушила тишину Арина, посмотрев на Марка.
— Не знаю, — честно ответил тот уже более спокойно. — Без него вы неполноценны, хоть и хороши по-своему как универсалы. Потребуется время, чтобы найти — или вернуть — добавочный элемент. Либо вас, как группы, просто не станет. Каждому найдут применение, вопрос лишь в том, что лучше всего ваши умы использовать вместе — я готовил вас друг для друга. Но это решать уже не мне.
— Ты не можешь повлиять на него? — спросила Леся, нахмурив брови.
— Нет, — покачал головой мужчина. — Если до него не дойдут мои слова, то и держаться вам за него нет смысла — он не оправдает вашего доверия. Если же возьмется за ум…
— В тебе причина, — скрипнув зубами, произнесла Леся, переведя взгляд на Алису и обращаясь к ней же. — Ты сделала его таким.
— Грош цена ему, если он поддался всего лишь мне, — недовольно ответила девушка. — Я не последняя, кто будет пытаться выбить его из колеи. И не моя вина, что он не в состоянии вернуть себе здравость ума.
— Она права, — тихо ответила Арина. — Вина его — целиком и полностью. И ему же с этим справляться. Нам остается лишь ждать.
Марк кивнул на слова девочки, и ребята двинулись к выходу.
— Я уж думала, из меня козла отпущения сделают, — тихо пробормотала Алиса, когда за гостями закрылась дверь.
— Я не виню его за то, что он не устоял перед тобой. Сам такой же.
— Ты правильно сказал — для тебя это не проблема. Для него — его слабость стоит жизни. Он не сам по себе, у него есть ответственность. Он об этом забыл. Ты напомнил. Он возьмет себя в руки, — почему-то с уверенностью закончила Алиса.
— Посмотрим, — только и сказал мужчина.
Страница 35
***
Марк уже несколько часов не мог закрыть глаза и оторвать взгляд от Алисы, что безмятежно спала рядом, сжавшись, как всегда, в комочек, если не оплетала его всей собой. Ему до ее спокойствия было слишком далеко, чтобы он мог вот так же умиротворенно спать, зная, что уже завтра вечером они попрощаются.
Когда Алиса только приехала сюда и достала его в первые же пару часов знакомства, казалось, что полгода, что она проведет в этой школе, не закончатся никогда. Но на деле это время утекло как вода. И впервые расставаясь с кем-то из учеников, Марк чувствовал себя таким опустошенным. Даже уехавшие пару дней назад Леся, Арина, Костя, Андрей и Денис не заставили его ощущать себя таким потерянным. Глядя им в спины, он лишь чувствовал смутную тоску, да тревогу за то, что с ними будет дальше. Но даже это затмилось осознанием того, что очень скоро настанет черед вот так же смотреть в след Алисе.
Пожалуй, всю силу своей привязанности, своих чувств к этой девочке Марк оценил лишь сейчас, когда взгляд не мог отвести от нее, когда старался запомнить каждую черточку на ее лице, каждую родинку на теле, и узор татуировок. Но дать определение этой самой привязанности так и не мог. Или просто не знал, как назвать это чувство всепоглощающего спокойствия рядом с ней, гармонии в душе, ощущения легкости, которая давала дышать свободно, желания взять за руку и не отпускать никогда, не прекращать смотреть в задорные глаза, в которых черти плясали всегда и постоянно, слышать смех и видеть улыбку на губах. Черт, даже эти синие волосы и пирсинг сейчас казались пределом совершенства, нормой, к которой он привык и не желал прощаться! Банальностью было бы назвать это любовью. Это было куда больше, сильнее, непостижимей, чем просто «любовь». Это было в доверии, во взглядах, в прикосновениях, тихом шепоте на ухо, сверкающих глазах и улыбке. И этого было так много, что в голове все путалось, мешая понять. Да и нужно ли что-то понимать, когда это уже принято твоим сердцем и разумом? Когда уже не имеет смысл, что конкретно прячется под сумбуром чувств, главное, что оно есть?