Наступило молчание. Потом, не поднимая головы, Свен спросил:
-- Ты очень сердишься на меня, Антон?
-- Дурак! -- ответил тот.
Свен Бидевинд заерзал на своем месте.
-- Да, видишь ли, если ты не сердишься...
-- Я нахожу, что ты поступил очень хорошо, что пошел прямо к ректору.
-- Да, я сам рад этому. Остальное пусть будет, как будет. Только не думай обо мне дурно после, когда я уйду.
-- Ты уйдешь?
-- Мне больше ничего не остается. Я должен бежать.
-- Бе... Бежать?!
-- Да. Я убегу из дому. Я думаю, сегодня ночью.
-- Ты с ума сошел.
-- Я иначе не могу, Антон. Если меня выключат из школы, отец будет в отчаянии, это такой стыд. И он, и мать тоже. Им все равно придется придумать для меня что-нибудь, отослать меня куда-нибудь. Я уж лучше убегу сам. Заранее. Потому что я больше не могу выносить этого, Антон.
-- Но как же ты убежишь?
-- Как-нибудь. Скроюсь и буду сидеть где-нибудь, пока меня забудут. Буду итти до тех пор, пока не доберусь до какого-нибудь города на юге, оттуда сяду на пароход, который идет в Америку.
-- Тебя поймают и больше ничего.
-- Нет. Я буду итти по горам. От одного двора к другому, пока но дойду.
-- А деньги?
-- У меня есть собственных 20 крон (около десяти рублей).
-- Ну, с ними, милый мой, не далеко уйдешь. Только с голоду умрешь!
-- Ну, что-ж? Не все ли равно. Лишь бы уйти от всего этого.
Голос Свена начал дрожать от рыданий. Он встал.
-- Если завтра меня не будет, ты, конечно, скажи, что ничего не знаешь.
-- Нет, нет, но...
-- А потом... пиши мне, я пришлю тебе адрес. Ты... ты -- мой единственный друг, Антон. А теперь протай!
Антон Бех спрыгнул со стола.
-- Ты серьезно хочешь удрать?
-- Да ты же понимаешь, что мне больше ничего не остается. Куда же я денусь, когда меня выключат? Куда меня примут тогда?
-- Слушай, Свен, это, конечно, ужасно хорошо, что ты хочешь бежать. Ужасно хорошо! Но если бы ты поговорил сначала с отцом... Просто для того, чтобы знать, как он отнесется к делу?
-- Нет, я не могу этого, не могу, Антон...
Слезы душили Свена Бидевинда. Он стиснул зубы, чтобы не расплакаться.
-- Прощай, Антон.
И он быстро вышел из комнаты.
Свен пошел домой. Мысль бежать из дому давным-давно сидела в его мозгу. После разговора с Антоном Бехом она созрела окончательно.
Сказать отцу просто для того, чтобы узнать, как он посмотрит на дело...
О, если бы у Свена хватило на это мужества!
Пойти к ректору Свен мог, -- но отец!..
Свен ясно сознавал, что у него не хватит на это сил. Мать придет, сестры все узнают, нет, нет!..
Он уже подходил к дому, увидел его издали и вдруг остановился.
Перед ним шел какой-то господин.
Ректор!!
Свен, как прикованный, остановился на месте.
О, ужас! Ректор был у его отца. Он ходил жаловаться.
Свен тихо застонал от ужаса. Он повернул и пошел прочь от дома.
Он долго шел. Кровь бросилась ему в голову, он весь дрожал. Через несколько времени он вышел за город на большую дорогу. Пройдя довольно большое расстояние, он сел на землю отдохнуть.
Это облегчило его, но не надолго. Страх и отчаяние с новой силой овладели им. Он сидел и, глядя перед собой в одну точку, все время думал о том же.
Он был один из тех, о которых говорят. Сын честных родителей, осрамивший их и самого себя; "он плохо кончил", -- говорят о таких, сбился с пути и уехал в Америку. Один из тех, которые нередко кончают в тюрьме.
Свен беспомощно огляделся кругом, все было тихо. Он ушел от своего несчастия.
Он убежал, он был уже на дороге к новой жизни, он ушел от всего и больше не вернется.
Жаль, что он ничего не взял с собой. Пи двадцать крон, которые лежали дома в коробочке, ни ужин, который стоял теперь на столе в его комнате, и на который Свен очень рассчитывал. Придется поголодать.
И он решил итти и спрятаться на ночь в лесу. Это было не трудно. В лесу его, конечно, не найдут. Из первой деревни он напишет отцу и попросит, что бы тот не искал его и дал бы ему уехать. Что он хочет пробиться в жизни один и сам. Когда-нибудь, добившись своего, он вернется домой. Он напишет все это так серьезно и убедительно, что отец поймет его и согласится с ним.
Через несколько лет он вернется домой к отцу с матерью, к Андрее и Иоганне, уважаемым человеком.
-- Да, надо итти дальше.
Он взглянул на небо, оно было чисто и ясно.
Солнце уже склонилось к вершинам гор. И ему стало казаться, что он не такой уже скверный погибший человек с тех пор, как он принял свое решение.