- И что же теперь делать? – заинтересовалась Макгонагалл.
- Ничего, - пожала плечами Помфри. – Мы уже ничего не можем. Если повезет – дети переспят и разойдутся…
- А если нет? – встревожилась Молли.
- А если нет – то все очень плохо. – колдомедик покачала головой. – Тогда девочка так и будет таскаться хвостом за Гарри и Гермионой.
- Именно так: «за Гарри и Гермионой»? – переспросил Артур. – Не «за Гарри»?
- Именно так, - ответила колдомедик. – Уж не знаю, умышленно он это делает, или просто добрый мальчик, не просчитывающий ситуацию так глубоко, но Гарри старательно делает все, чтобы его с мисс Грейнджер воспринимали как некое нераздельное целое. И если для остальных учеников это разве что еще один повод для сплетен, то с Джинни все гораздо хуже: героический ореол Гарри распространяется в ее сознании и на его девушку.
- Значит, оттеснить эту Грейнджер, и остаться с Гарри единственной Джинни не сможет, - вздохнула Молли.
На нее посмотрели… по-разному, но добрых и понимающих взглядов там не было. И только мадам Помфри соизволила ответить:
- Не захочет, - колдомедик посмотрела на Молли, и решила пояснить: - А кто попытается заставить ее действовать против Гарри (или против Гермионы, что для девочки – одно и тоже) – станет безусловным врагом.
- Что ж… - тяжело вздохнула Молли, - Врагом своей дочери я быть не собираюсь.
Разговор этот случился незадолго до выявления того, что Дамблдор отравился флектом. Ронникинс, как доносчик, выхватил своих законных люлей. Но вот о конкретном содержании наказания предпочли не распространяться даже его безбашенные братцы. С тех самых пор Рон, даже видя поведение сестры, «безусловно порочащее репутацию семьи», бледнел и отходил куда-нибудь подальше.
Я запустила пальцы в рыжие волосы. Не то, чтобы это доставляло мне такое уж удовольствие… Но вот наблюдение за некоторыми перекошенными рожами (и отнюдь не за одним только Ронникинсом) – радовало гордую Воительницу и смешило Авантюристку. А теплая аура, которую раскрыл Гарри, грела Джульетту. Ну а Ученой и рабыне было, в общем-то все равно. Так что возмущением Пай-девочки «так же не делают!» решено было пренебречь. Да и вообще, влияние этой части моей личности в последнее время сильно уменьшилось. Молодой демонессе леди Аметист одобрение окружающих и установленные этими «не ближними» порядки представлялись намного менее важными, чем для застроенной до полной правильности ученице, только начинающей сознавать себя ведьмой.
Портрет Полной дамы отодвинулся в сторону, пропуская посетителей извне в гостиную Гриффиндора.
Первой вошла декан Макгонагалл. Вообще-то, появление нашего декана в гостиной Дома – это уже нечто, серьезно выбивающееся из обыденного «статус кво». А уж вошедший следом пожилой человек с профессионально-добрым взглядом, чем-то неуловимо напоминающий Дамблдора, - и вовсе был чем-то «из ряда вон».
- Мистер Поттер, мисс Грейнджер, - обратилась к нам Макгонагалл. – Мистер Юбер Леруа, специалист мирового уровня по проклятьям, влияющим на психику, занимающийся в настоящее время лечением директора Дамблдора, хотел бы задать вам несколько вопросов.
Отказывать у нас не было никаких оснований. Поэтому мы согласились.
Всей компанией мы собрались в кабинете Дамблдора. Сам директор отсутствовал. Мистер Леруа внимательным цепким взором осмотрел содержимое многочисленных шкафчиков, и устроился внизу, под возвышением, на котором возвышался директорский стол с его троноподобным креслом. Бросив взгляд на это посадочное место, мистер Леруа недовольно покачал головой.
- Говорят, что вы, - обратился он к нам, после того, как все расселись, - заключили некий договор с демонами… - как ни странно, в отличие от взгляда на кресло директора, на нас в этот момент человек, окутанный сиянием светлой ауры смотрел без осуждения, скорее – с некоторым профессиональным интересом.
- И что? – задиристо поинтересовался Гарри.
- Ничего, - вздохнул мистер Леруа. – Я не буду читать вам морали и рассказывать об опасности подобных действий. Увы, по рассказам вашего декана и иных свидетелей всего произошедшего, должен признать, что, возможно, вы спасли этим свои жизни… а может быть, и души. В конец концов, если цель – спасение души, то цель оправдывает средства.
- Вы – иезуит? – уточнила я, опознав полную версию цитаты Игнатия Лойола.
- О, нет! – вскинул руки мистер Леруа. – Я просто внимательно изучал наследие Ордена. Оно содержит немало интересного для специалиста моего уровня…
Я не стала уточнять, интересны архивы Ордена Иезуитов для специалиста в области разрушения проклятий… или же их наложения. Как и то, что получить доступ к этим архивам после Огней святого Игнатия – задача отнюдь не тривиальная. Получил – и получил. Тем более, что опознанная цитата отнюдь не относилась к секретам Ордена, и могла быть известна любому… хотя большинство понят ее урезанную версию.