- Тфу, недоучка, - бросил мужчина, идущий справа. Его мантия выглядела серой, а на руке, которой он поправил застежку на горле, те, кому ночная тьма не служила препятствием, смогли различить вытатуированную пирамиду, увенчанную всевидящим оком.
- Но все-таки… - новичок в очередной раз дернулся и оглянулся, - почему именно сегодня?
- А когда еще? – усмехнулся его сосед слева. На тыльной стороне его ладони цветущий побег роды обвивал грубо сколоченный крест, ожидающий приговоренного.
- Разумеется, в день летнего солнцестояния, - отозвался новичок. – В день, отмеченный друидами, - спутники презрительно фыркнули, на что, впрочем, разглагольствующий новичок не обратил внимания, - в день когда сила Света – максимальна…
-…когда Свет начинает убывать, а Ночь готовится к победному маршу? – отозвался иллюминат. – Любой день между Зимним и Летним солнцестояниями – лучше, чем то, что выбрал бы.
- Как тебе только зачет по символогике поставили? – бросил розенкрейцер, молчаливым взмахом палочки испепеляя гранта*, поднявшегося к путникам из распадка между двумя довольно длинными, но низкими холмами, через один из которых как раз и переваливала дорога, лежавшая под ногами ночных путников.
/*Прим. автора: Грант - в городском английском фольклоре демон - предвестник бед в облике годовалого жеребенка, стоящего на задних ногах, со сверкающими глазами*/
- Но если «все равно»… - продолжил вопрошать стажер, проигнорировав вопрос спутника, надо сказать – в значительной степени риторический: обоим старшим путникам было отлично известно, что стажер для этой миссии был избран не за академические успехи, или же выдающиеся навыки, но за несокрушимую твердость убеждений, выражающуюся в умении профессионально колебаться вместе с линией партии. - …то почему именно сегодня? Почему – ночью? Холодно ведь… и страшно.
- Вот именно потому, что страшно и холодно, - криво усмехнулся розенкрейцер. – Меньше шансов нарваться на магглов: то, что мы будем делать – неизбежно нарушит Статут Секретности… если, разумеется, у наших действий будут свидетели.
Некоторое время путники двигались в молчании. Причем, если новичок, как и положено неопытному, но очень ретивому бойцу, дергался на каждый шорох, его спутники лишь посмеивались над его энтузиазмом. Однако, по мере приближения к цели, роли начали меняться. Если новичка несколько успокоила широкая равнина, залитая беспощадным лунным светом, по которой было достаточно трудно подобраться незаметно, то вот его товарищи заметно напряглись.
- Чего замедлились? – оглянулся новичок на старших товарищей. – Сами же говорили: «Надо спешить!»
- Боюсь, мы уже опоздали, - отозвался тот, что носил на руке знак пирамиды. – Мегалиты просыпаются…
- Они уже поют, - согласился его напарник. – Но мелкий прав. Бежим!
Новичок, вместо того, чтобы подчиниться, крутнулся на месте… и рухнул, срубленный точно направленным ступефаем.
- Балбес! – в сердцах высказался носитель знака пирамиды. – Энервейт! – и пояснил, зашевелившемуся новичку: - Аппарировать у самых мегалитов – не лучшая идея, даже когда они спали… А уж сейчас – и вовсе смертельно опасно. Бежим!
- Они успеют? – спросил у меня Том, отвернувшись от заклятого зеркала, через которое мы наблюдали за посланниками Светлого круга.
- Даже если прямо сейчас развернутся и пойдут назад – все рано будут на месте именно тогда, когда нужны, - отозвался я, отхлебывая имбирный чай, что заварила мне Миа. Сейчас начинающая княгиня демонов устроилась слева от меня, и завороженно наблюдала за происходящим. Надо сказать, что видела она при этом несколько больше, чем те, кто находился сейчас непосредственно возле древних мегалитов.
- И это – специалисты? – удивилась Миа, глядя на то, как трое магов Светлого круга бегут по асфальтовой дорожке.
- Статут не пошел на пользу европейским магам, - пожал плечами Том. – В большинстве своем мы давно уже превратились в магглов с палочками. Даже в моем Внутреннем круге тех, кто мог бы заметить Границу, а главное – понять, что именно видит – можно пересчитать по пальцам одной руки.