Уже поднимаясь по лестнице, ведущей к нашей комнате, я почувствовала, что мое оружие почему-то хочет, чтобы я оказалась в другом месте. Я перекинула посетившее меня видение Гарри и Анне, так что пара шагов по ступенькам лестницы, и мы оказываемся там, куда нам нужно. И, разумеется, на последнем шаге я приняла Облик и обрела Атрибут леди Аметист.
- Ну что, змеища! Теперь уже не уйдешь! – эти слова с ходу заставили меня взяться за оружие, причем я отнюдь не была уверена: пущу ли я в ход палочку, или же рапиру.
В коридоре, куда я вышла, в углу сжалась Трейси Девис. Ее палочка, видимо – выбитая из руки заклинанием… или просто кулаком, валялась на полу так, чтобы девушка никак не могла до нее дотянуться. А пятеро незнакомых девчонок стояли перед ней полукругом. Кажется, это из той компании, которую отметелила Тонкс и добили Драко и Дафна.
Первым же ударом я проткнула руку той, что показалась мне самой опасной. Рапира в левой лежала почему-то очень удобно.
- Хогвартс не нравится, когда чужаки нападают на учеников, - наставительно произнесла я.
- А-а-а!!! Демоны!!! – реакция была немного предсказуема. Тем более, что некоторые черты облика были специально задуманы так, чтобы «что-то отличало ее от прочих жителей Рейха: то ли буденовка, то ли ППШ на груди, то ли парашют, волочившийся за спиной».
- Теперь ты знаешь, как выглядят ПСы Света, - не преминул поиздеваться над бегущим противником Гарри. Впрочем, с другой стороны, сказанное им – и было истиной. Не всей.
Вместо того, чтобы как-то реагировать на заслуженную бегущими насмешку, я извлекла из варпа чистую тряпицу, и аккуратно вытерла с клинка не успевшую впитаться в металл кровь. После этого я аккуратно, кончиками пальцев, провела по холодному металлу, и тихо-тихо произнесла:
- Спасибо, Проныра.
Глава 97. Затмение. (Люциус Малфой)
Политический Олимп бурлил и пенился. Составлялись и рассыпались альянсы, рушились и создавались репутации. Перо Риты Скитер, наверное, уже дымилось: с такой скоростью она выдавала публикации. Особенно активным это бурление субстанции, которую для несведущих обывателей пытались выдать за шоколад, стало после смерти Дамблдора. И только дело «Дом Блэк против министерства магии» неторопливо, но неостановимо ползло через потроха юридической машины. Ему даже не пытались мешать или же отправлять в долгий ящик, настолько всем, занимающимся этим делом было очевиден его исход: грязнокровке, посмевшей в чем-то обвинять даже не помощника министра, но само министерство – укажут ее место, и этим все завершится. Разве что еще самые глупые и мечтательные надеялись пощипать сокровищницу Дома Блэк. Но это уже были вовсе ни с чем не сообразные мечтания для полных идиотов.
И продолжалось все это до того самого, примечательного собрания Ордена Вальпургиевых рыцарей…
- Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы… - Темному лорду кто-то недавно притащил Омут памяти… а уж как в него попало воспоминание о просмотре русской маггловской комедии, качественно и профессионально переведенной на английский – и вовсе никто, кроме самого Лорда не знает. Лорд сделал небольшую паузу, разглядывая собравшихся. – Должен сделать небольшое заявление. Кто из вас завтра, при рассмотрении дела «Дом Блэк против Министерства магии» вздумает воздержаться или же не явиться, не говоря уже о голосовании «за Министерство» - тому я лично устрою Варфоломеевскую ночь, Утро стрелецкой казни и Последний день Помпеи в одном флаконе. Эх, жаль Белла куда-то девалась… а то я бы и сам утруждаться не стал, а ее попросил, - большинство слушающих вздрогнули. О том, как любила развлекаться сестра моей жены – помнят многие… а вот о том, куда она «делась» - знают лишь избранные. Но, пожалуй, о том, что сделавшим неправильный выбор грозит не только гнев Темного лорда, но и развлечения его бывшего Палача – я промолчу. Умным хватит сказанного Темным лордом, а глупцов – не жалко.
- Но господин… - начал было Кребб-старший, - зачем нам поддерживать грязнокровку?!
Волна дрожи снова пробежала по собравшимся. За такие вопросы Темный лорд до своего развоплощения об Поттера щедро награждал круциатисами. Однако, после возрождения он однозначно стал гораздо спокойнее. По крайней мере – решил пояснить свое требование.