Погоняемые Огюстом Сен-Жаком начинающие буллерши* скрылись в направлении директорского кабинета. Прямо интересно, вспомнят ли они об необходимости отречься от доставшейся мне крови? Впрочем, уже не поможет: я отдала кровь Анне, и теперь, что бы они ни делали, Хогвартс всегда будет знать, где она.
/*Прим. автора: буллинг – травля, издевательства*/
- Прямо интересно, - пробормотал Мори себе под нос, - как бы он смотрелся на Лестнице Слезы? И чью сторону принял бы в столкновении Темных сил?
- Да ладно тебе, - я махнула рукой. – Отвлекись от текучки. Я вот хочу представить тебе Проныру!
Взгляд Мори странно изменился. Хотя Кай и постаралась скрыть наши с ней переговоры от него, но до сих пор у меня не было уверенности, что это у нас получилось. Но вот сейчас я была однозначно уверена: до него только что дошло, что, а точнее – кого я протягиваю ему.
- Кай. Поганка, - голос Мориона не дрожал. Но излишне четкие паузы между словами намекали, что он отнюдь не так спокоен, как хочет казаться.
- Она выполнила свою часть договора, - отозвалась Горевестница. – А я – не смогла защитить ее.
- Ты была мертва, - отозвался незнакомый голос. – На тебе нет вины.
Я извлекла Проныру из ножен, и осторожно погладила ее лезвие, а потом решительно разрезала руку, капнув серебряным ихором на темный металл. Если уж я согласилась делить с Мори несколько девчонок, то уж ревновать к оружию, тем более – своему собственному оружию, тем более глупо. А уж к событиям, случившимся по счету Мори более семисот лет назад – и вовсе.
- Ты позаботишься о ней, Габри, - это не было вопросом, но Проныра ответила:
- Конечно.
Я задумчиво покачала клинком. Проныра уже убрала нанесенную ей же рану, но серебряная капля все еще растекалась по адаманту, формируя сложный несимметричный узор.
- Знаешь, - прозвенел в наших сознаниях голос Горевестницы, - оказывается, я все время знала, что Габри – где-то рядом… Но не могла вытащить это знание на поверхность. И это меня всегда беспокоило. Оракул, не способная понять, что чувствует… это почти анекдот.
- Ты всегда была не такой, как другие, - улыбнулся Морион, но в этой улыбке чувствовалась скорее боль, чем радость. И я обняла его, положив голову ему на плечо, а клинок Проныры – нам на колени. – Но как у тебя вообще получилось? Ведь Габри права – к тому времени, когда ее убили – ты уже была мертва!
- Как-то получилось, - вздохнула Горевестница. – Договор… - тут она запнулась, видимо осознав, какие именно статьи договора так накрепко привязали души двух девушек дрруг к другу, что разделить их не смогла даже Вечная леди… или просто не захотела. - Даже когда я изменялась под Призрачными молотами, я все время помнила о ней… Ты тогда принес кузнецам достаточно материалов, чтобы они создали четыре меча. Меня ведь ковали второй. Так что можно сказать, что теперь Габри – моя старшая сестренка. А потом… когда я окончательно стала мечом… Я забыла. Забыла многое. Даже себя. Даже тебя… Но Проныра была со мной. Ты же знаешь: Призрачные оружейники любят такие фокусы: «отпустить» оружие, а потом наблюдать, как оно ищет руку по себе, и как странствует дальше.
- Я и нашла, - отозвалась Проныра. – Ты же примешь меня, леди Аметист?
Глава 99. Гроза над министром. Часть первая
Ради присутствия на собрании Визенгамота нас с Миа отпустили с уроков. Впрочем, поскольку с нами же отправился и регент рода Поттер, а по совместительству – еще и преподаватель ЗоТИ и директор Хогвартса, Северус Снейп, школа осталась праздновать. Причем исход процесса три условно-светлых факультета не интересовал совершенно. Главное – в школе нет Снейпа, а уж какие такие дела отозвали его из замка – это вовсе было мелочью.
В зале заседаний Визернгамота присутствовали все, кто только имел право присутствовать. Представители темных семейств решили присутствовать единогласно. Разумеется, это не могло не вызвать реакции Светлого круга, и они тоже подтянулись в полном составе, чтобы «поддержать Мальчика-который-Выжил и несчастную девочку против злодеев-темных». Ну а за основными силами заявились и нейтралы с «независимыми» - то есть, готовыми голосовать так, как скажет тот, кто больше заплатит.
- Мы вероломны так, что даже честны… - Миа замурлыкала себе под нос песенку, которую мы недавно переводили.
- Плати – и мы твою победу в дар тебе принесем, - поддержал ее я.