Я вспомнил рассказ Дамблдора о турнире. И о Черной дороге, по которой Гарри прошел за своей заложницей во втором испытании. Тритону тогда хватило легкого касания. Но мисс Уизли Гарри тогда вынес — и Черная дорога не повредила им. И тут. Черные волосы. Зеленые глаза. Гарри? И вовсе не в неведомом убежище, где ему следовало бы пребывать…
— Где ты их видел? — спросил я, обернувшись к спорщика?
— А зачем тебе это, шпион Дамблдора? — криво усмехнулся ценный свидетель.
Впрочем, ответ мне не особенно и нужен. Где бегает эта стая — я знаю. А более точные координаты можно вычислить и потом. Главное — Дамблдор должен знать. И я аппарировал.
Глава 3. Маг и инквизитор
Я сошел с Пути в предсказанном месте. Силы, действовавшие в каноне, равно как и их интересы — остались неизменными, так с чего бы изменяться основной канве событий? Более того, несмотря на то, что я не кричал во все горло о возрождении Темного лорда, для имеющегося министерства я был существенно опаснее, чем мальчишка, который, несмотря на Избранность, был «никто и звать никак». Конечно, и выступать против меня — лорда Блэк, лорда Слизерина, наследника Поттер, знающего свои права и готового их отстаивать как в суде, так и с оружием в руках, «находящегося под покровительством могущественных демонов» — было намного опаснее… Но осознать это мог, увы, не каждый. Дураков хватает, хватало и хватать будет. Так что, когда Скайли сообщила о возможности повторения канонических событий, я решил проявить некоторую осторожность. И сейчас сижу, болтая ногой, на тех самых качелях, которые были описаны в путеводной книге, а час «Ч» неумолимо приближается.
Разумеется, совсем отделаться от Миа — не получилось. Узнав, что я собираюсь схватиться с дементорами, она не только настояла на своем присутствии, но и стуканула Трикси. Так что сейчас они с вороном, ради такого дела покинувшим руку невесты Антонина Долохова, наблюдают за мной из варпа.
— Привет! — ожидаемо возле игровой площадки оказался и другой участник описанной сцены. Правда, в отличие от канона, Дадли Дурсль заявился в компании не со «своей бандой», а под руку с девочкой, невысокой, подтянутой, хотя и не чересчур костлявой, с живыми серыми глазам и заплетенными в косу темными волосами.
— Привет, — кивнул я Дадли. — Представишь меня своей подруге?
— Разумеется, — улыбнулся кузен. — Мери, это мой кузен Гарри. Гарри, моя соученица Мери…
Из того, что Дадли не сказал «одноклассница», я сделал вывод, что вместе эта парочка учится у инквизиторов.
— Мери, — я задумчиво потер подбородок. — А твой псевдоним, случайно, не Джейк? Если да — будь осторожен. Он, как известно, плохо кончил.
— Хм… — отзеркалил мой жест Дадли. — Почему бы и да? Ублюдок он был изрядный… Но стиль у него был, этого не отнимешь. А вот осторожности отец Себастьян нас учит весьма серьезно. Так что той степени заносчивости, которая привела к гибели того Джейка — я постараюсь избежать.
Мери недоуменно смотрела на нас, переводя взгляд с меня на Дадли. Похоже, манхвой, которую я подсунул кузену еще на каникулах после второго курса, он с подружкой не поделился. Ну, да это — его дело.
Подступающий холод, прервавший разговор, неожиданностью не был. Дементоры, о которых предупреждала Кай, надвигались. Дадли, задвинув девочку к себе за спину, четко развернулся к источнику угрозы и, сведя руки перед грудью, затянул молитву. Получалось у него неплохо. Аура подавления развернулась и накрыла подступающих дементоров. Дышать стало немного труднее. Однако, силы Дадли явно не хватало, а его подруга и вовсе застыла, накрытая ужасом, который несли эти немертвые порождения Гниющего сада.
И тогда вперед шагнул я. Мне-то, в отличие от Миа, не нужна была заемная злость, чтобы литания Ненависти обрела силу. И алый Акши, проносясь над нематериальной равниной, покрытой пеплом сгоревших душ, ударил накопленной мощью имматериума в тварей… и в границы реальности. Хрупкая граница подалась и треснула, открывая проход в Эмпирии. Ворон на плечах леди Аметист расправил крылья, и с хриплым карканьем, проявил свое существование в материальном мире.
Дементоры попытались бежать. Но Тяжкое Слово примарха-жреца придавило их к земле, приковало к месту ненавистью, что сильнее страха. И обе твари стали добычей ворона, что был рожден для охоты на нежить.
— Это и были… дементоры? — Дадли был бледен, но твердо стоял на ногах, чего нельзя было сказать о его подруге — сидевшей на пятой точке.