— Почему? — не выдержав, перебил Сытин.
— Ссорились девчонки часто. Вся школа об этом знала. За лидерство боролись. Но не могла Света такое совершить! Это же взрослое убийство! Что сделает девочка-подросток сопернице? Подножку подставит? Из лужи грязью обрызгает? За волосы оттаскает?
— Н-да, согласен, в Советском Союзе такого зверства не было. С появлением мобильников пошли избиения подростков до крови. Не думаю, чтобы девочки в восьмидесятых годах прошлого века так дрались. Мальчишки ещё куда ни шло! — согласился Андрей.
Взросление Андрея пришлось на конец девяностых, начало нулевых. Страна тогда приходила в себя, с трудом собираясь по кусочкам. Зарплату задерживали по нескольку месяцев, в магазинах то густо, то пусто. Но выдержали, оклемались, успокоились.
— А что вы знаете о родителях Тани, Лариса Михайловна?
— Ничего. Знаю только, что дочку свою папаша обожал. Она всем хвалилась, как её папа любит. Ради неё убить был готов. На похоронах едва с ума не сошёл, в могилу прыгал. Еле оторвали его от гроба.
— Странно, ради неё готов был убить, а получилось, что её убили, — пробормотал Андрей, и лишний раз убедился в том, что смерть девочки не что иное, как месть самому Киселёву.
Почему так и не арестованный убийца вдруг вспомнил про семейку Киселёвых спустя тридцать лет? Что произошло? Каким поступком старик Пал Акимыч запустил механизм мести? Одни вопросы. Сытин с головой погрузился в папку № такой-то, внимательно прочитывая страницы. Возможно, ответ был и тогда, но прежний следователь его проглядел.
Вот фотографии с места преступления. На покрытом цементной пылью полу лежит девочка, сплошь залитая чёрной жидкостью. Надо так понимать, кровью. На чёрно-белых снимках не очень хорошо видны подробности, но всё равно понятно, что преступник ненавидел жертву. На обнажённое, отмытое криминалистами от крови, тело девочки, всё сплошь в маленьких дырках, смотреть было невозможно.
Так истыкать можно только в приступе лютой ненависти. Или просто больной человек — маньяк, не смог сдержать дьявола в себе. А тому всё равно кого убивать: женщину, старушку, девочку. Белый фартук на покойнице был, уголочек фартука белым остался. Всё остальное, как уже сказано, в крови. Жуть! Изверг!
Она не изнасилована, уже хорошо. Сытина всегда выворачивало наизнанку, когда случались изнасилования. Опытный работник полиции, он прекрасно понимает, что к сексу это не имеет никакого отношения. Женщин насилуют, чтобы причинить им боль, максимально унизить. За это хорошо бы тоже ужесточить статью, прибавить годы заключения.
Воровство, ладно, куда ни шло. Поймали, наворованное отобрали, пострадавшим вернули, делов-то! Мошенников и проходимцев, вообще, хорошо бы привлекать к принудительным работам, вместо сидения под стражей. Всё больше будет пользы государству.
Андрей, сам в юности любитель помахать кулаками, даже оправдывал бытовые драки с поножовщиной. Поругались, подрались, сил не рассчитали, бывает. Умышленных убийств не терпел. Это ж надо быть такой тварью, чтобы планировать, как отнять жизнь у другого человека!
И вот ещё дети… Убивать детей никому не позволено. Их бить нельзя, не то, чтобы… Жаль, что смертную казнь отменили. Очень жаль. Убийцу Тани Бекетовой Сытин бы самолично расстрелял!
Часть 3.5.
Странным было ещё и то, что расследование быстро скомкали и прикрыли. Почему? Дело же вёл опытный опер Коровин, на его счету много раскрытых преступлений. Его фирменным методом работы подрастающее поколение юристов воспитывают. Он многие годы служит примером представителям закона. А в деле Бекетовой как-то всё расплывчато, наплевательски, будто Коровин торопился, как можно скорее, сдать дело в архив.
Формулировка какая-то бессмысленная: «…в связи с гибелью подозреваемого…» Кто ж погиб, если убийцу так и не нашли? Почему Крымову Свету назначили преступницей? И куда делась сама Света?
Чувствуя, что в висках начинает стучать, а затылок ноет, будто от удара, следователь закрыл папку. Срочно нужно выйти на свежий воздух, а то дышать уже нечем. Пользуясь тем, что Богданова ковырялась где-то в дальнем углу архива, Сытин тихо ушёл, по-английски, не прощаясь.