— Простите, Андрей Сергеевич, но мне вам добавить больше нечего. Что знала, я вам сказала. Лучше вам обратится за помощью к Полине Прокопьевне, — официальным тоном произнесла Людмила Александровна и встала.
Дёгина показала рукой на дверь. Всё, гражданин Сытин, пора бы и честь знать! Жалко. Он так пригрелся возле златокудрой лапочки. Так сидел бы и сидел, пусть даже молча. Вот дёрнул его чёрт задать нелепый вопрос!
Часть 5.3.
Полину Прокопьевну Шмыхо – вахмистра в юбке, штурмбанфюрера, тюремщика, надсмотрщика, служаку гестапо и ГУЛАГа вместе взятых, Сытину пришлось ждать долго. Она не собиралась перекидываться короткими фразами в промежутках между уроками.
Шмыхо выше Андрея почти на голову. С ростом в сто семьдесят шесть сантиметров коротышкой его никто никогда не называл. Но рядом с двухметровым «Гулливером» опер почувствовал себя неуютно. Очень худая, прямая, словно палка. С длинными несуразными конечностями, крупным черепом (мечта антрополога). Такое чувство, что собирали её из частей, принадлежащих разным людям.
Характер соответствовал её внешности. Прямолинейна, что думает, то и говорит. Шмыхо побаивались все. Провинившихся учеников пугали не посещением кабинета директора, а задушевной беседой с завучем, кои обязанности лежали на плечах «Гулливера».
Но прозвище у неё было другое – Громобой. Так учащиеся старались подчеркнуть силу и мощь грозного завуча. Даже учителя за глаза называли её так. Шмыхо была незаменима! Если нужно было выбить у администрации денег на ремонт школы, спонсорскую помощь для организации праздника, путёвки детям в летний лагерь, лучше Громобоя с этим никто не справлялся.
Ввиду того, что семьи, кроме кошечки и собачки, у неё не было, все силы Полина Прокопьевна бросала на школьный фронт. За это её уважали и… побаивались.
— Что у вас? Говорите быстрее, у меня нет времени на пустяки! — потребовала ответа Шмыхо, сердито оглядывая опера через безвкусные очки с широкой оправой.
Анастасия Викторовна с удовольствием предоставила для беседы директорский кабинет, хотя в этом не было необходимости. Уроки закончились, последние ученики в спешке покидали здание, и школа начинала затихать.
По-хорошему, Шмыхо на роль директора подходила больше, но она сама отказалась от предложенной ей должности. Пришлось Гороно назначить директором Клочкову – даму видную, презентабельную, но слабоватую, чтобы держать бразды правления.
— Какое дело привело вас в стены нашей школы? — грозно вопрошала Шмыхо.
Ситуация в корне изменилась. Теперь Сытина самого допрашивали. Он усмехнулся, но подумал, подчинившись предложенной Полиной Прокопьевной игре, узнает гораздо больше, чем, если заартачится и начнёт качать права, типа: «Я тут главный! Вопросы тут задаю я!» и тому подобное.
— Меня интересует Таня Бекетова, вы её помните?
— А как же! Наш класс тоже принимал участие в её поисках. Столько лет прошло!
— Тридцать, — подсказал Андрей.
— Вот, вот, за тридцать лет убийцу так и не нашли, — укорила завуч, — Почему вы вспомнили о ней?
— А почему вы сказали Бочкину, что он кончит так же плохо, как и отец Тани? — парировал Сытин.
— Вы ищите того, кто развешивает фартуки, — догадалась Шмыхо.
Полина Прокопьевна очень умна, с этим трудно не согласится! Андрей кивнул. Когда-то, в далёком детстве он смотрел телевизионный фильм под названием «Театр». Там играла замечательная актриса Вия Артмане. Её героиня Джулия Ламберт говаривала: «Чем маститей актёр, тем длиннее пауза».
Часть 5.4.
Андрей молча улыбался, поглядывая на сидящую перед ним женщину, в которой женского было лишь имя. Он диву давался — инопланетянин, точно! Не инопланетянка, а именно, инопланетянин! Пришёл на память другой фильм «Люди в чёрном». Вот, это та самая училка, что стучала указкой по столу перед носом героя Уилла Смита.
«Брр, жуть! Не захочешь, а поверишь в сверхъестественное» — передёрнул плечами Сытин. Расчёт опер выбрал неверный. Это же Громобой! Мужик в юбке. Его… гм, её… нет, его! Его победить невозможно, сколько не играй в гляделки. А время-то шло. За окнами темнеть собирается.
Уже не только уроки, но и факультативы с продлёнками закончились. Была бы на месте Полины Прокопьевны другая учительница, давно бы побежала домой, к семье. Но Шмыхо, как и Сытин, холостяк. Куда ему… ей… им торопиться?