Сытина в жар бросило. Офигеть! Вчера ему в подруги набивалась толстушка Богданова, сегодня клеится долговязый трансвестит Шмыхо. Неужели Сытин так плохо выглядит?! Надо бы завтра посетить парикмахерскую, бриться почаще, рубашки менять… почаще. Что-то он низко пал. Красотки, вроде Дёгиной, шарахаются от него, а страшилы желают с ним поближе сойтись. Кошмар! Но на Сытина у Полины Прокопьевны были совсем другие планы.
— Кошка у меня окотилась. Не хотите взять котёночка, когда подрастёт? Будет сидеть, в окошко глядеть, встречать вас каждый день с работы.
Уф, слава Богу, а то уж Сытин подумал невесть что!
— Нет, благодарю вас, Полина Прокопьевна. Огромное спасибо, за всё. Мне пора! Спасибо! До свидания!
Андрей пулей вылетел из директорского кабинета. Едва успел выскочить из входной двери, прежде, чем её запер сторож. А Шмыхо? Она в школе ночевать собирается? Что же она не спешит к своей кошке с котятами?
Не договаривает грозный завуч! Знает она гораздо больше. Зачем-то она приплела Киселёва, когда пугала Бочкина. Если мальчишка будет вести себя по-свински, то и ему отомстят? Но у Бочкина нет детей, он сам ещё ребёнок. Убьют его родителей? Почему Таня Бекетова, а родители Киселёвы? Приёмная дочь?
Завтра, всё завтра. А сегодня мозги пухнут. И общение с монстром Шмыхо вытянуло последние силы. Ей Богу, она не человек — энергетический вампир!
Часть 6.1.
Пятый фартук не произвёл на Сытина никакого впечатления. Киселёв, как и рекомендовал ему следователь, вызвал полицию, обнаружив рано утром окровавленную тряпку напротив своего окна. Андрею позвонил дежурный, сказал, что ему надо ехать на Тихореченскую улицу, где МЧСовцы при помощи пожарников снимают фартук с верхушки дерева.
Сытин приехал, и не сразу нашёл куда припарковать свой старенький Опель, потому как во дворе творилось что-то невообразимое. Будто и в самом деле совершилось жуткое преступление. Толпа наспех одетых людей (надо так понимать, это соседи из всех близлежащих домов повыскакивали полюбоваться зрелищем) окружила красную с белым машину пожарников, белую с синими полосками полицейскую машину и белую же, но с красными полосами машину МЧС.
И всё из-за какого-то маленького детского фартучка. Андрей стоял, задрав голову вверх, и странно криво усмехался. Почему-то он уверен, что это не последний фартук. Будут ещё. Интуиция такая сложная вещь! Она часто делает нам подсказки, но мы её не слушаем, игнорируем, а потом приходится кусать локотки.
— Ты что такой счастливый? — спросил подошедший капитан Курилин, пожимая руку Сытину.
Вместо ответа Андрей его тоже спросил:
— А ты что тут делаешь?
— Голобородов всех на уши поднял. Киселёв позвонил с утречка пораньше, визжал, словно заяц, которому яйца отрезают. Орал так, будто не тряпку окровавленную нашёл, а труп обезглавленный.
Курилин тоже посмотрел вверх, уперев руки в бока стройного, обтянутого натуральной телячьей кожей торса.
«Красавчик!» — подумал Сытин, оглядывая сослуживца. Аккуратно подстрижен, чисто выбрит. Воротничок рубашки, что виднеется из-под чёрной кожаной куртки белоснежен и едва ли не накрахмален. Дорогим парфюмом он него несёт за версту. Девушки за Виктором Курилиным табунами ходят, несмотря на то, что тот женат и у него недавно родился ребёнок, дочка, кажется…
«Завидуешь ты, братец!» — корил сам себя Сытин. А кто мешает и ему хорошо выглядеть? Оправдывает себя тем, что времени нет на посещение парикмахерской. Ну так брился бы прилежнее! А то поскребёт щеки как попало: то пропустит клочок щетины, то порежется. Новые станки вовремя забывает покупать, вот и мучается с тупыми лезвиями.
Да и жениться не помешало бы. Тут экстрасенсом не надо быть, чтобы определить насколько Сытин одинок и не ухожен. Прямо-таки сирота казанская! Джинсы мятые, куртка потёртая, в глазах тоска. Снова, в который раз, вспомнилась миловидная стройняшка Людочка — учительница школы номер раз.
Часть 6.2.
Везёт же некоторым! Одним в жёны красотки достаются, а другим страшилы в подружки набиваются. Жену Виктора Сытин не видел никогда, но дурнушку тот бы точно в супруги не взял! Вон, у него какой выбор богатый! Все женщины их полицейского участка расплываются в улыбках, едва завидев Антонио Бандераса местного разлива. Глазками стреляют не хуже автомата Калашникова.