— Так заметно, что я холостяк? — хмыкнул Сытин.
Часть 8.8.
В последнее время Андрей привёл себя в порядок: брился чище, одевался аккуратнее, сходил, наконец-то, в парикмахерскую. Мало ли, а вдруг случайно повстречает на улице учительницу школы номер один! Выглядит он сейчас неплохо, каким образом он выдал себя?
— Глаза режет, Андрей Сергеевич! Лицо у вас неприкаянного несчастного человека. Уголки губ опущены, в глазах тоска и одиночество.
Да, да, Сытин и забыл, расхаживая по волшебному саду, у кого он в гостях. Это же эталон сыскного мастерства! Правду сказал Голобородов, все юристы их городка вот уже несколько лет штудируют виртуозно раскрытые дела Коровина. Не подкопаешься, насколько там всё выверено и доказано. И тем страннее выглядит ситуация с Таней Бекетовой.
Коровину Алексею Григорьеву семьдесят два года, но выглядит он намного моложе. Сухой, подтянутый. Густая шевелюра седых волос закинута со лба назад, аккуратная полоска усов над губой, уголок испанской бородки. Бездонно-синие глаза, тонкий нос, такой, как на иконах пишут, красивые губы.
Тридцать лет назад следователь Коровин был шикарным мужчиной, а ещё раньше по юному студенту юрфака Алексею Коровину сходили с ума сотни девушек. Этакий Василий Лановой, который с возрастом лишь интереснее становится!
Одет Алексей Григорьевич в замшевую куртку светло-коричневого цвета, белую рубашку, с повязанным под её воротником шёлковым шоколадного цвета платком. Не зная каким ремеслом занимался сей джентельмен, можно с уверенностью сказать, что перед нами представитель богемы: писатель, поэт, художественный руководитель драматического театра.
Просто удивительно, как он копается в земле, сооружая клумбы, с такими чистыми ногтями! Не пачкается или умеет выводить въевшуюся грязь? А может, хитрит глубокоуважаемый Алексей Григорьевич? Нанимает мужиков, которые ковыряются тут, словно кроты, а сам бахвалится, что окружающая красота его рук дело.
Часть 8.9.
Ответы на свои вопросы Сытин получил очень быстро. Коровин, пригласив коллегу на территорию своего приусадебного участка, проявил хлебосольство, как и с Голобородовым. В укромном уголке его сада размещается печка-мангал под навесом. Алексей Григорьевич скинул замшевую куртку, закатал до локтя рукава белой рубашки, надел поверх потёртую спецовку, нацепил перчатки из грубой ткани, чтобы положить полешки в закопчённый зев печки.
Быстренько развёл огонь в камельке, водрузил туда решётку с разложенным на нём маринованным мясом. Неспешно, хорошо поставленным голосом, рассказывал Сытину, как нужно правильно подготавливать свинину, чтобы была она ароматной, мягкой, сочной. Такое чувство, что Коровин ждал Сытина, готовился к его приходу.
Откуда бывший следователь знал, что придётся привечать коллегу по цеху, а? Ему Голобородов позвонил, сообщил, что едет гость? Приготовился бывшей опер капитально: к быстро приобретающему румянец мясу, принёс из дому нарезанные ломтиками свежие огурцы и помидоры, тарелочку квашенной капусты, хлеб, соус и бутылочку, нет, не коньяка, хорошей дорогой качественной водки.
Так-так, так-так, вот откуда Коровин узнал, что Сытин всем напиткам предпочитает исконно русский? Голобородова, имеющего слабость к бутылкам со звёздными этикетками, коньячком потчевал, Сытина водкой угощает. Он что экстрасенс?
В уютном уголке под навесом и стол дубовый сколочен, и скамейки со спинками. Нехитрая посуда (тарелки, ложки, вилки) тут же, в деревянной тумбочке. Испачканные сырым мясом руки Коровин вытирал вафельным полотенцем, очень чистым, скорее всего отбеленным специальным средством.
Андрей вспомнил замызганную тряпку в кухне Киселёва и поморщился. Хорошо, что гостеприимный хозяин в это время стоял к нему спиной, сдвигая готовый шашлык с решётки в глубокую миску, а то, не дай Бог, принял бы на свой счёт.
Накрыв стол, Алексей Григорьевич широко раздвинул руки:
— Угощайтесь. Андрей Сергеевич!
— Неловко как-то, — попытался отказаться Сытин, — Я же по делу пришёл…
— А я вам язык не связываю. Одно другому не мешает. За едой и разговор приятней будет, — просто ответил Коровин.