— Где твоя куртка?
— Не знаю. Положила где-то. А в темноте найти не могу.
Где же она её найдёт, если в 1986 году обе куртки девочек изъяли и, как улику, приобщили к делу. Светина куртка, лежавшая на месте преступления, и была основным доказательством её вины.
У Сытина тысяча вопросов к ней, с какого же начать? Не спугнуть бы её, и не напугать. Девочка говорит о своих родителях в настоящем времени. Андрей прекрасно осведомлён, что они уже несколько лет занимают места на кладбище. Сначала папаша Крымов отравился палёной водкой. Спустя пару лет жена его последовала за ним, разбив спьяну голову о бордюр.
— Фартук на дерево ты вешаешь?
— Да-а, — растерялась девочка, — Откуда вы знаете?!
— А как ты это делаешь, покажешь?
— Угу.
— Ну пойдём тогда. Ты всё съела?
— Да.
Андрей помог встать девочке, сам поднялся. Отряхнул плед от цементной пыли, завернул в него Свету, и они стали осторожно спускаться на первый этаж.
— Погодите! — воскликнула Света.
Она вернулась, сняла с покойницы окровавленный фартук и понесла его, держа пальцами за белый уголок.
— Далеко нужно идти, ноги у вас устанут — предупредила Света.
— А мы на машине поедем.
Сидя за рулём, опер приглядывался к маленькой пассажирке. Она понимает, что с ней произошло, в каком времени она находится?
— Света, ты знаешь кто я?
— Догадалась уже, — усмехнулась Крымова, — Вы милиционер, ищете убийцу Тани.
— Ну да, так оно и есть. Почему ты её Таней назвала, а не Танькой? Вы же, вроде, соперницы.
— Были, — вздохнула Света, — Как можно соперничать с мёртвой? Жалко мне её. Вчера ещё убить хотела! А сегодня так жалко, что плакать хочется!
— Почему не плачешь?
— Не умею. Отучили. Семейка у меня такая. Кто плачет, того бьют.
Из семейки Крымовых в живых не осталось никого, кроме Светы, конечно. Родители спились. Старшие братья тоже. Сестра от передоза загнулась, младший брат на зоне концы отдал. Кем бы стала девочка Света, не попади она во временной провал? Разделила бы участь всех членов семьи? Может, вырвалась бы оттуда и стала хорошим человеком?
Въезжая в город, Сытин поразился тому, что почти его не узнаёт. Улицы стали другими, магазины многие исчезли. Реклама совсем пропала. Нет многоэтажек, недавно сданных в эксплуатацию. Улицы тихие такие, слабо освещённые.
Андрей посмотрел на часы: 12:02. Странное время. Часа два должно быть ночи. Что это, время остановилось или временной портал перемещается вместе со Светой?
Часть 13.7.
Они приехали на улицу Тихореченскую. Двор, неоднократно посещаемый Сытиным, сейчас показался незнакомым. Не было скамеек у подъезда. Детская площадка совсем другая. Нет спутниковых тарелок на стенах и телевизионные антенны на крышах допотопные.
И что самое главное, отсутствовали высокие деревья! Маленькие саженцы тополей едва укрепились корнями и только собирались расти. Света подошла к одному такому и повесила испачканный фартук на макушку. Всё! Ват так просто, без верёвок и лебёдок.
— Обалдеть! — не удержался от возгласа Андрей.
Этот момент наблюдал Субботин. В 1986 году фартук попадает на дерево, в долю секунды пролетает тридцать лет, и вот уже окровавленный флаг болтается на высоте пятого этажа!
Они со Светой сейчас стоят во дворе, их кто-нибудь видит? За окнами квартир спят дети, которые на рассвете станут взрослыми, их родители — пенсионерами, а некоторые пожилые люди (живые в данный момент) лягут на кладбище под могильные плиты.
Как такое возможно?! Сытин с трудом взял себя в руки, собрал в кучу мысли, разбежавшиеся по всей голове.
— Это первый фартук?
— Нет.
— Ты не первый раз сюда приходишь?
Она кивнула головой.
— А потом куда идёшь? — допытывался следователь.
— Обратно.
— Почему? Разве ты не хочешь домой?
— Хочу! Но дома своего не нахожу. Приходится возвращаться. Мне больше некуда пойти…
— А потом? Ну, завтра, что?
— Завтра не бывает. Снова тот же день. Только фартука больше нет. И я приношу новый.
— Зачем?!
— Да чтоб он знал, козёл, что нельзя так делать! — выкрикнула Света.
Её крик в ночи получился очень громким. В некоторых окнах включился свет. Одна рама со скрипом открылась, и полусонный дядька недовольным голосом пригрозил хулиганам, если они не заткнуться, он позвонит в милицию.
— Абзац, приплыли, — спохватился Сытин, — Бежим, пока нас в обезьянник не посадили!