После нападок однокурсниц Настя перестала во все глаза таращиться на предмет своего обожания и лишь украдкой бросала на него мимолетные взгляды. И хотя раньше он, увлеченный своим повествованием о величайшей энергии, даруемой солнцем, не обращал внимания на слишком усердную ученицу и не замечал, даже когда она смотрела на него в открытую, сейчас Настя неожиданно почувствовала на себе его ответный взгляд. Сначала она решила, что обманулась, надумала, выдавая желаемое за действительное. Но раз за разом она подмечала, как задерживается на ней чуть дольше изумрудный взор. Под ним ее бросало то в жар, то в холод, и она боялась поднять глаза, чтобы не дай бог убедиться, что ошибается. Что учитель смотрит сквозь нее, вдохновленный лишь собственной речью. Смотрит куда-то вдаль и даже не осознает, что на пути его взгляда находится Настя.
Вскоре ее и нескольких других учеников вызвала на беседу Джульетта. Встревоженные ребята стояли возле кабинета, не зная, чего и ожидать, а она по очереди приглашала их к себе. Третьей по счету зашла Настя.
Директриса жестом показала девушке на место напротив полукруглого директорского стола, за которым восседала, обложившись бумагами.
– Здравствуй-здравствуй! – бодро начала она, поправив уложенную колосом надо лбом золотую косу, но замешкалась и трогательно похлопала глазами. – Э-э…
– Анастасия, – представилась Настя, догадавшись, что Джульетта не помнит ее имя. Она подошла поближе и села на краешек стула. – Здравствуйте.
– Да, Анастасия, конечно. Суета сует, из головы вылетело только что…
Директриса приветливо взглянула на девушку, растягивая крупный рот в улыбке.
– Вы все заходите, волнуетесь почему-то! – Она отрывисто посмеялась. – Совсем все забыли, что я не только ваш учитель и директор, а еще и куратор.
В груди Насти мгновенно разлилась волна облегчения. Хотя ее и не за что было ругать, все равно вызов к директору почему-то сразу ассоциировался со школьными годами в обычном мире. Там чаще всего это не сулило ничего хорошего. А ведь и в самом деле Джульетте пришлось взять на себя роль куратора вместо заболевшего учителя! Настя, правда, была на их встрече всего один раз – в начале года. Джульетта, не убирая улыбки с круглого румяного лица, задала несколько дежурных вопросов: о том, все ли у Насти хорошо, и как она провела лето, и есть ли у нее друзья. Кажется, все, что Настя говорила, влетало в одно ухо и вылетало в другое, но Джульетта выполнила свой долг и быстро отпустила подопечную. Конечно, Настя имела полное право в любой день попроситься на встречу, если бы ей было это необходимо. Но делиться своими проблемами и горестями с луноликой директрисой ей совершенно не хотелось.
– Что вы, конечно, я помню. – Настя вежливо улыбнулась в ответ.
– Да можете уже и забыть, – хихикнула Джульетта. – Наконец-то я нашла себе достойную замену. Наш новый учитель не только забрал у меня эти кропотливые занятия по балансу. Он был столь любезен, что принял, так сказать, на попечение и несколько моих подопечных. Ох, почти каламбур! Попечение подопечных!
Настя улыбнулась шутке, стараясь, чтобы ее улыбка не выглядела как оскал. Джульетта еще не договорила, но, кажется, Настя уже знала, что та сейчас скажет. От предвкушения этой еще не объявленной новости хотелось смеяться и плакать одновременно. Хотелось кричать и бегать по кабинету. Но она скромно сидела, уложив руки на колени, и улыбалась, словно каламбур Джульетты был самой смешной шуткой за последнее время. Кажется, директрисе это польстило – вид у нее был довольный.
– Так как он здесь человек новый, мы, конечно, не стали его сильно нагружать внеклассной работой, – резко посерьезнев, принялась объяснять Джульетта. – Поэтому я передала ему только несколько учеников и даже предложила выбрать самому. Ну, чтобы было проще начать. Вот ты одна из везунчиков.
– Ну, что вы, – смущенно сказала Настя с дружелюбным укором. – Я очень гордилась быть вашей подопечной.