— Да, понимаю, — говорила она в трубку. — Нет, нет, этого больше не повторится.
Я сел за стол рядом с дядей Колином. Он пил кофе из большой кружки и посматривал в сторону тети Марты.
— Нет, нет, конечно, не повторится, — снова сказала тетя, нахмурившись. — Я сама этим займусь, мистер Марлинг. Он больше близко не подойдёт. Нет-нет, он за вами не шпионил, мистер Марлинг.
Так вот с кем она говорит.
Дядя Колин недовольно покачал головой.
— Я же просил тебя держаться подальше от этого дома, Алекс. Еще не хватало, чтоб эти люди названивали сюда.
— Простите— пробормотал я, — но…
Я хотел рассказать ему о прошлой ночи, обо всем, что случилось со мной и что я видел.
Но он поднес палец к губам, показывая, чтоб я помолчал, пока тетя Марта говорит по телефону.
— Нет-нет. Мой племянник не снимал ваш дом, мистер Марлинг, — продолжала тетя Марта, качая головой. — Обещаю. Мы вас больше не потревожим. Я поговорю с ним. Обязательно. Прямо сию минуту. Да-да. Конечно, конечно. Всего хорошего.
Она повесила трубку и повернулась к Колину.
— Эти люди, — со вздохом проговорила она.
— Надо быть поосторожнее, — откликнулся дядя Колин, бросив взгляд на меня. — Их. лучше не трогать.
— Но… но… — пробормотал я. — Я видел такое…
— Они видели тебя, Алекс, — прервала меня тетя. — Они видели, как ты бродил вокруг их дома. Они просто вне себя.
Она налила себе кофе и направилась к столу. Присев на стул, она отбросила волосы со лба.
— А что ты делал там ночью? — спросил дядя.
— Мне правда неприятно, что все так вышло. Но у меня не было другого выхода. Я оставил в лесу камеру, — стал объяснять я. — Пришлось бежать туда за ней. Не мог же я оставить ее там на ночь. Да еще накрапывал дождь.
— Но нельзя было подходить близко к дому Марлингов, понимаешь? — строгим голосом сказала тетя Марта.
— Но я слышал, как из их дома раздался звериный вой, — выпалил я. — И видел странные следы, которые вели к окну спальни.
Дядя Колин спокойно кивнул головой и добавил, сделав большой глоток кофе:
— Это, наверное, следы их псов. — Он бросил взгляд на тетю Марту.
— Псов? — вскрикнул я.
Они оба кивнули.
— У них две огромные немецкие овчарки, — пояснил дядя Колин, качая головой. Взяв стола тост, он стал намазывать его маслом.
Я вздохнул. Мне стало немного легче.
Две немецкие овчарки. Тогда понятно, откуда этот дикий вой и следы на мокрой траве.
— Ты все приготовил для школы? — спросила тетя Марта. — Ханна зайдет с минуты на минуту.
— Почти все, — ответил я и допил свой апельсиновый сок. — Когда я вчера ночью был в лесу..
Оба уставились на меня.
— Я видел растерзанных животных. Убитых.
Дядя Колин кивнул.
— В лесах по ночам небезопасно, — негромко заметил он.
— Да, Алекс, мы не хотим, чтоб ты болтался по лecy, — присоединилась к нему тетя Марта, смахнув с моего плеча пушинку и погладив меня по затылку. — Обещай, что ты больше не будешь так делать.
— И обещай, что к Марлингам на пушечный выстрел не подойдешь, — добавил дядя Колин.
Я не успел ответить. В дверь позвонили. На кухню вошла Ханна, сгибаясь под тяжестью школьной сумки.
— Готов? — обратилась она ко мне.
Я кивнул и поднялся из-за стола.
— Готов, готов, — говорю. — Странно все-таки идти в чужую школу.
— Что ты. Тебе наш учитель понравится. Мистер Шейн такой интересный. С ним не соскучишься. Он очень милый.
Я схватил свою сумку и куртку. Попрощавшись с тетей и дядей, мы пошли к выходу.
По дороге на улицу я глянул на дом Марлингов и заметил, что окно в боковую спальню было закрыто. Дом, как обычно, был погружен во тьму.
— Нашел камеру? — спросила Ханна.
Я кивнул головой.
— Нашел. Только это оказалось нелегким делом. — Я рассказал ей о своих ночных приключениях.
Ханна только щелкала языком.
— А я же тебя предупреждала. Меня так никакой силой в лес после захода солнца не заманишь.
Мимо проехал желтый школьный автобус. Ребятишки, высунувшись из окон, что-то кричали Ханне и махали руками. Она тоже помахала им.
Утреннее солнце было еще невысоко. Лужайки серебрились от инея. Был утренник и щеки холодил легкий морозец.
— Еще вот эти дома — и школа, — бросила Ханна. — Ты как?
Я ничего не ответил. У меня все из головы не выходили Марлинги. Я рассказал Хане о зверином вое. который доносился из их дома.
— Дядя Колин говорит, у них две немецкие Огромные и злые.
— Да нет у них никаких овчарок, — возразила Хана.
Я даже остановился.
— Как так нет?
— У Марлингов сроду не было собак, — повторила она. — Сколько живу здесь, никаких собак у них не видела.
— Почему же дядя сказал, что есть?
— Чтобы не пугать тебя.
— Я… я ничего не понимаю, — в полной растерянности проговорил я. — Но если у Марлингов нет собак, то откуда эти жуткие следы до самого окна?
Ханна только головой покачала и пристально посмотрела на меня своими блестящими, как маслины, серовато-зелеными глазами.
— А ты так и не врубаешься?
— А во что я должен врубаться?
— Да что Марлинги — оборотни! — воскликнула Ханна.
15
«В этом Волчьем Ручье все просто одержимы оборотнями», — подумал я.
Весь оставшийся путь до школы я смеялся и потешался над Ханной. Это ж надо, в наше время верить в оборотней!
— Ты просто хочешь попугать меня, — говорил я. — Только меня не так-то просто напугать. Я своими глазами видел одну из немецких овчарок Марлингов. Забыла? Она выла в окне Марлингов.
— Верь во что хочешь, — бросила Xанна, пожимая плечами.
— И больше не вздумай морочить мне голову этими оборотнями, — раздраженно закрыл я эту тему.
Только закрыть ее не удалось. К моему немалому изумлению, даже мистеру Шейну, классному руководителю шестого класса, не не терпелось поболтать об оборотнях. Он говорил о них все утро!
Ему было где-то около сорока. Такой толстенький, рыхлый, с редеющими темными волосами. На носу тяжелые черные очки. А лицо круглое и румяное. На нем был желтый свитер, и он выглядел в нем как спелая груша.
Но Ханна оказалась права. Он действительно был милым. Очень добрым. Он приветливо и тут же познакомил со всеми ребятами. Благодаря ему я сразу почувствовал себя как дома.
Он посадил меня за парту у окна. Ханна сидела на первой парте.
Шон с Арджуном сидели у окна на другой стороне класса. Они кивнули мне, но ничего не сказали.
Оба были какие-то взъерошенные и усталые на вид. Их мешковатая одежда вся была помятая, будто ее жевали. Можно было подумать, что они не спали всю ночь.
Странная мысль…
Задав обычные вопросы насчет отсутствующих и прочее, мистер Шейн уселся на краешке стола и обвел глазами класс. Он подождал, пока все усядутся и угомонятся.
— Кто из вас знает, что изучает ликантропия? — спросил он. Его темные глаза блеснули за стеклами очков.
Я даже слова-то такого не слыхивал. Но, к моему удивлению, поднялось сразу несколько рук. Он вызвал Арджуна.
— Людей, превращающихся в волков, — ответил Арджун.
— Оборотней! — воскликнул Шон.
Мистер Шейн кивнул.
— Правильно. Оборотней, — повторил он. — Именно их изучает ликантропия. — Он прокашлялся. — Поскольку Хэллоуин на носу, давайте поговорим о ликантропии.