Юрий рассказал, что начал работать, снял квартиру, приобрёл годовалый «Форд». Что в лаборатории действительно говорят по-русски, редкие американцы вынуждены учить язык. Что ни Голливуда, ни Диснейленда пока не видел, но ждёт в гости детей, «вот с ними и сходим».
С тех пор мы созванивались более-менее регулярно. Через полгода Юрий сообщил, что женился! Естественно, на бывшей аспирантке. Мы тем временем переехали в Сидней. Устроились на работы, о которых можно говорить, а не мычать. Думали о путешествии в Европу с промежуточной посадкой в Лос-Анджелесе. Однажды от Юрия пришло электронное письмо: «Меня пропечатали в газете». В приложении – статья, озаглавленная «Понять опасного вредителя». И два фото. С верхнего самодовольно улыбался некий профессор Райхель, явно начальник. Я догадался, что это он выдернул Юрия в Америку, и почувствовал лёгкую неприязнь. Рядом, на мониторе, – увеличенное изображение комара. На снимке ниже – Юрий Иванович в профиль, в руке что-то похожее на фен. И далее: «Исследователь Юрий Лашков применяет вакуумный экстрактор для поимки трансгенных москитов».
Суббота, полдень. Мы с женой на балконе под солнечным зонтом едим арбуз и пьём шампанское. Сегодня день рождения Юрия Ивановича. Звоню ему. На том конце различим смех и звон посуды. В Калифорнии поздний вечер.
– Спасибо, ребятки, – голос у Юрия растроганный и чуть нетрезвый. – И что вы там пьёте за меня?
– Шампанское.
– Что? За меня шампанское?! Быстро марш за водкой!
– У нас час дня и жара…
– Пижон. Ладно, вечером сходишь. Ну, когда вас ждать?
– Скоро, теперь уже скоро… Я позвоню… Юрий, мы обязательно к тебе приедем. Сходим в Диснейленд, съездим в Лас-Вегас на рулетку…
– Обязательно. И никаких гостиниц – жить только у нас.
Кажется, это был единственный раз, когда я назвал его на «ты».
В то утро я пришёл на работу в костюме и галстуке. Должен был выступать на презентации. Открыл почту, увидел письмо от Руслана «без темы». Кликнул – пустой экран. Нет, не пустой. Одна строчка сверху.
На несколько секунд я убедил себя в том, что это идиотский розыгрыш. Особенно дикими казались латинские буковки и ошибка в слове «сердце». Я сидел как деревянный и всё смотрел и смотрел в этот белый экран, как будто ждал, что там появится что-то ещё. Пока не осознал, что Юрия Ивановича больше нет… Позвонил жене и пошёл на презентацию. Лучше бы я её отменил.
Через год Руслан был в Сиднее. Рассказал, как всё случилось. Юрий с дочерью (у него гостила дочь) поехали на слёт бардовской песни. Оказывается, в Калифорнии есть нечто похожее на наш Грушинский фестиваль. Концерт, затем костры у палаток и так далее. Юрий посидел в нескольких компаниях, думаю, что хорошенько выпил. На какое-то время дочь его потеряла. Слышала сквозь сон, как он забрался в машину и затих. Утром дочь проснулась, а он – нет. Не хотел бы я быть на её месте.
Однажды ночью он мне приснился. Мы гуляли в каком-то парке. Кажется, в больничном, потому что Юрий был в пижаме, но вид бодрый и весёлый.
– Юрий Иванович, – спрашиваю, – как же так? Вы вроде умерли?
– Да нет, – смеётся, – это не я. Это другой человек умер. Нас перепутали в больнице…
И понёс такую мексиканщину, что я от досады проснулся. Смотрел в темноту и чуть не плакал от жалости к себе. Я снова чувствовал себя брошенным, испуганным ребёнком, у которого не было ни отца, ни старшего брата, ни даже подобия сэнсэя из дешёвого кино. Или он был? Или я его придумал? Нет, меня подразнили – показали как это хорошо, когда у тебя есть человек, который старше и мудрее. И ты ему доверяешь. Пусть он на другом конце земли, но ведь можно позвонить и услышать голос, который скажет правильные слова, успокоит, объяснит хоть что-нибудь. Да и звонить-то не обязательно, главное – чтобы он был. Такой человек нужен каждому, только не все об этом знают. А может, лучше и не знать? Может, лучше и не знать.
О джинсах, коньках и сбыче мечт
Недавно кто-то из виртуальных знакомых упрекнул меня в частом сочинительстве от первого лица. Даже не упрекнул – отметил, с намёком на эгоцентризм и слабую фантазию. Я не стал возражать, но умолчал о главной причине. Думаю, что главная причина – лень. Допустим, вот этот рассказ можно было бы начать так: «Васе Иванову давно безразлично, как он одевается». Но ведь надо придумывать герою имя-фамилию, печатать лишние буквы, а мне неохота. Куда проще сказать «я». Тем более это вовсе не обязательно тот самый я, который в данный момент стучит по клаве.