Олег живёт один. Телефон остался в спальне, он не сможет позвонить. Да и звонить ему некому. Он совсем один. Олег не сможет позвать на помощь – страшно, не сможет подать сигнал окружающему миру, мольбу о спасении. Подумать только! Он даже закричать не может, иначе дикая тварь непременно ворвётся в ванную, и тогда… Никто никогда не узнает о его беде. В ванной нет окон. Но парадокс в том, что единственная спасительная комната с замком (или хотя бы его подобием) – это ванна. Она же и станет заточением и приговором. Он никогда не выберется. Дверь рано или поздно предательски отворится, а за ней будет стоять смерть. Нет, это хуже смерти.
Мысли бегали по голове из стороны в сторону. Ещё хуже, чем тогда, когда холостяк пытался уснуть. За дверью ничего не было слышно. Олег тихо плакал.
Когда силы на истерику уже закончились, мужчина оторвал красное лицо от ладоней. Он огляделся. Дверь так же оставалась закрытой. Переведя взгляд на пол, Олег увидел, что большая слегка желтоватая лужица растеклась по синему кафелю уже достаточно сильно, да так, что даже пыталась ухватиться за мизинец ноги. Олег брезгливо одёрнул ногу.
«Надо это убрать».
Только он встал и начал поиски тряпки, его уши уловили странный звук. И на этот раз сознание не могло его проигнорировать. Мужчина застыл в движении: с занесённой над ведром рукой, с опущенной вниз головой, в полусогнутом состоянии. Тихо. Олег глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, но тут за дверью снова послышался звериный рык. Утробный, громкий, как будто существо дышало между щелями. Сердце затарахтело с новой силой.
Оно сидит прямо за дверью. Сидит тихо, будто выжидая чего-то.
Олег вытер лужу, тоненькой струйкой воды промыл тряпку и вновь повесил на ведро сушиться. Всё это он делал медленно, прислушиваясь к голодному рыку за дверью. Казалось, чем тише Олег будет действовать, тем тише будет это чёртово ночное урчание. Мужчина всполоснул руки холодной водой, тщательно намылил их. Пока скользкие руки тёрлись друг о друга, создавая пузырчатую вкусно пахнущую пену, перебивающую стойкий запах мочи и твари, холостяк вскинул голову и отметил, что зеркала в его ванной нет. И в этом нет ничего странного, ведь Олег сюда зеркало и не покупал (а брился он в коридоре, возле зеркального шкафа). Незачем была ему эта вещь.
Раньше Олег думал, что зеркало в ванной – бесполезный предмет. Его нужно постоянно протирать от белых точек – брызг зубной пасты, оно постоянно запотевает, ещё и освещение в ванной плохое, а вещица-то денег стоит. Куда радостней в его сознании отпечаталось зеркало в коридоре (до момента сегодняшней ночи, конечно).
Во-первых, шкаф ему достался бесплатно от прежних жильцов квартиры, а во-вторых, было универсально им пользоваться: и внешний вид оценить можно, и лицо рассмотреть. Но сейчас Олегу стало как-то грустно от того, что он не может взглянуть на себя. Ему было бы интересно посмотреть, поседел ли он, или может, у него волосы повыпадали от страха? А может лицо стало походить на испуганную гримасу старика? Хотелось увидеть человека. Олег смыл мыло с рук, выключил воду и залез в узкую ванную.
Поджав ноги, он устроил поудобнее свои кости, тихо ёрзая по металлическому судну. Было приятно сидеть голым телом на прохладной гладкой поверхности, ведь в самой ванной было жарко и душно. Мужчина откинулся на спину и принялся оглядывать комнату, на сколько ему позволяла его положение. Хорошо, что свет включен. Хорошо, что сейчас он видит не жалкие очертания вещей, как в коридоре, а различает объём, цвет, тень. Одна мысль о коридоре заставила сердце сжаться. За дверью больше не было шумов, но Олег почему-то точно знал, что тварь сидит там, и, на удивление, даже не пытается её открыть.
Мужчина провалился в свои мысли, стараясь отвлечься от назойливого, прилипшего к сердцу страха. Сами собой его пальцы тихонечко постукивали по гладкому белому корпусу ванны подушечками. Эти тихие, лёгкие постукивания усыпляли сознание, создавая будто защитный барьер от всяких неприятностей, в том числе и гуманоидных, незваных и опасных. И вот уже вместо двух тощих сухих пальцев по ванне поколачивало три, а вот уже и вся пятерня.
Олег потихоньку проваливался в сон, как вдруг услышал то, что заставило его оцепенеть. Он услышал постукивания, которые были явно сильнее. Звонче. Как будто стучали по чему-то металлическому не пальцами, мягкими и человеческими, а костями или ногтями. Звуки точь-в-точь повторяли ритм, который сам себе выдумал Олег. Существо за дверью услышало его постукивания, и передразнивало теперь. Олег застыл, и звуки вроде стихли, однако в памяти эти клацанья продолжали летать из одного угла в угол ещё долго. Страшно было пошевелиться, страшно было вдохнуть. Казалось, звуки цоканья ногтей продолжают звучать.