Я встала в позу учительницы, недовольной распоясавшимся учеником.
Брайан снова вскинул брови:
— Меня прогоняют?
— Прошу прощения, но работать я предпочитаю в одиночестве.
Он оставался неподвижным, и я начала поиск салатницы.
— Ты ведь встречалась с Филипом Миллером? — Я захлопнула дверцы ящика и коротко кивнула. — Ты не слышала, его сестра говорила, что собирается отдать его тело на благо науки?
Салатница оказалась на холодильнике. Я достала ее и принялась обкладывать бумажным полотенцем:
— Он не говорил мне, что хочет стать донором органов. Если не возражаете, я бы не стала продолжать разговор.
Сказав это, я кинулась выдвигать ящики в поисках столовых приборов.
— Ааа, — протянул он.
Да что с этим парнем? Я испустила выразительный вздох, чтобы дать ему понять: терпение мое на исходе:
— Ну, а теперь что?
— А Сисси Стоун сегодня будет? — улыбнулся он.
— Если я отвечу, вы позволите мне сосредоточиться на работе?
— Разумеется, прелесть моя.
Я подняла торт и быстро подошла к холодильнику:
— Сисси придет.
Я почувствовала, что он приблизился ко мне:
— Торт выглядит безумно аппетитно.
— Кхм… — Я не стала придумывать, что ответить, и локтем открыла холодильник.
Если б я не была так напряжена и сосредоточена, то поняла бы, насколько близко он ко мне подошел. Внезапно я ощутила легкое прикосновение его прохладных губ на своей шее.
Он целовал меня.
Торт выскользнул из моих ослабевших рук на пол.
С оглушительным звоном разбилось хрустальное блюдо. Брызги мусса заляпали пол, а мой торт… Мой восхитительно-безупречный десерт был уничтожен, растоптан, размазан…
— Идиот! — закричала я, дав волю чувствам.
С невозмутимым видом Брайан изучал натюрморт на полу.
— Извини, дорогая, — мягко проговорил он. — Тебе следовало быть осторожнее.
Через мгновение он испарился из кухни. Я огляделась — кажется, в поисках веревки, толстой, которой обычно душат людей. И крикнула ему вслед:
— И что мне теперь подавать на сладкое?
ГЛАВА 10
Через двадцать минут от осколков хрусталя и шоколадного месива на полу не было и следа. Я потащилась обратно к Фаркуарам. Надо было срочно приготовить еще что-то.
Надо ли говорить, как я была зла! И вспомнила об Андрэ, моем наставнике в вопросах кулинарии. Когда я практиковалась у него в Денвере, полки в ресторане ломились под тяжестью коробок с бельгийским шоколадом «Кальбо» и африканскими стручками ванили. В начале рабочего дня каждый из его поваров получал по двухкилограммовой пачке масла. Все, что он говорил при этом: «Израсходуйте его». Андрэ настаивал, чтобы с каждой новой партией помадки мы делали также итальянское безе. «Непременно!» — пытался перекричать он рев миксера. А во время обеденного перерыва объяснял: «Позвольте тем, кто сидит на диете, самим отвечать за свою силу воли. Их здоровье не ваша забота, а ваш доход не их проблема». Еще он говорил: «Вы знаете, в чем состоит значение последнего блюда? В том, чтобы его вкус остался как можно дольше и в памяти, и на языке».
Что лучше всего подходит для этого?
Шоколад. Несмотря на свою ярость, я улыбнулась воспоминаниям. Земля под ногами была сырой и холодной. Под пятками хлюпала мокрая трава. Я зашла через ворота и неуклюже пошлепала по подъездной дорожке, неловко перескакивая через лужи растаявшего снега. И думала о самом главном.
Шоколад отлично поднимает настроение. Я знала это и до того, как Визи настояла на нем. В одной статье говорилось, что когда человека оставляет любовник, супруг или начальник, он просто тоскует без шоколада, а получив его, объедается. Визи рассказала мне, что вкушение пищи богов (так ацтеки называли шоколад), провоцирует выработку организмом энзимов, которые вызывают ощущения, близкие по свойствам к сексуальному удовлетворению. Трудно поверить, что от Брайана Визи доставались только эти «ощущения, близкие по свойствам».
Я ворвалась в дом Фаркуаров, чувствуя себя одним из мультяшных героев, у которого из ушей валит пар. Намочив полотенце, я взобралась на дубовый кухонный стул. «Компромиссы», — подумалось мне, пока я настойчиво скребла на шее то место, которое Брайан Харрингтон только что осквернил своими дрянными губами. Я бросила полотенце, встала и попыталась настроиться на хорошее.
Робко и нерешительно я зашла в кабинет, где все еще лежали помадки, предложенные мне Джулианом. На приготовление нового шоколадного торта ушло бы около двух часов, которых у меня, конечно же, не было. Подать десерт, который готовила не я, — компромисс, пойти на который я не могла. Но уж лучше пойти на компромисс, чем быть скомпрометированной.