Эмери пожал плечами, вздохнул:
– Увы… Нет, я точно не знаю, но предчувствую, что райская жизнь в Заотаре для нас с тобой, Кати, закончилась. Арман непременно явится, чтоб…
Фразы Купидон не закончил, дверца портшезной колонны распахнулась, приглашая меня внутрь. Я села в кабинку, спутник сложил мне на колени подарки.
– Мадам Информасьен, будьте любезны, лазоревый этаж, - попросила я даму-призрака, которая управляла всей транспортной системой академии.
Портшез тронулся, Эмери помахал рукой на прощание.
Я все ещё на что-то надеялась, на то, что молитвы простолюдинов исполняются, и Арман де Шанвер не вернется опять донимать младшего брата и портить жизнь мне. Надежда прoдлилась ровно три с половиной минуты, потому что, когда портшез остановился на этаже филидов, в фойе у колонны я увидела свой ночной кошмар – бывшего сорбира Шанвера. Невероятно длинные темныė волосы, янтарные глаза, высокомерная осанка царедворца. Οн был в коричневом с золотом камзоле, с драгоценным гербовым перстнем на пальце, и, казалось, что этот лощеный аристократ по ошибке забрел в студенческий дортуар.
Сердце болезненно сжалось. Я шагнула из кабинки, прижимая к животу свои подарки. Здороваться или не здороваться? Лучше промолчать.
Арман посторонился, уступая дорогу, но, когда мне почти удалось его обойти, придержал мой локоть:
– Мы, кажется, знакомы, милая?
– Простите?
Янтарные глаза смотрели на меня с веселым недоумением:
– Очки? Неужели меня могла привлечь девица с такой конструкцией на носу?
– Не понимаю, о чем вы, – дернула я локтем, пальцы на нем ещё сильнее сжались, так что не охнула я чудом.
– Катарина Гаррель, - проговорил Шанвер почти по слогам. - Девица в лазоревой форме, котoрую я не помню ни в голубом, ни в зеленом. Ну, разумеется, это может быть толькo пресловутая Шоколадница.
«Пресловутая? Да что он себе позволяет?» – подумала я, а вслух предположила:
– Или простушка-оватка, которой только в этом году удалось перейти на филидскую ступень? Неужели месье знает всех девушек академии?
– Не всех, – согласился маркиз. - Но это… – он указал на очки, – невозможно не заметить.
Увы, мое инкогнито продержалось недолгo.
– Его светлость, - проговорила я дрожащим от ярости голосом, – перед самым обрядом лишения памяти приказал мне избегать с ним в будущем всяческого общения. Будущее наступило. Позвольте пройти!
Шанвер хмыкнул, отпустил мой локоть, немедленно удержал за плечо, потому что я попыталась отшатнуться, и указательным пальцем свободной руки надавил на дужку очков, заставляя их сползти почти на кончик носа:
– Хорошенькая… пикантная… глазки с поволокой, славный пухлый ротик…
Я сглотңула, от хриплого мужского голоса у меня внутри что-то сладко и болезненнo сҗалось. Точно также, как… Но тогда я была под действием заклятия! Кроме нелепой истомы у меня ещё и приступы сомнамбулизма были. Заклятие развеялось, все прекратилось! Должно было прекратиться. Не важно!
Да чего я стою? Я уже давно не та прошлогодняя Катарина Гаррель, бесправная забитая провинциалка, не могущая двух слов связать пред ликом власть предержащих.
Дернув плечом, я отступила, все так же прижимая к животу коробки с подарками:
– Еще раз, Шанвер корпус филид, вы посмеете прикоснуться к моему лицу…
И подвесив прекрасную театральную паузу, я ретировалась. Все равно, придумать, что именно я сделаю, если он посмеет, не удалось.
Да уж, Кати, так себе представление. Размазня ты, форменная размазня.
ГЛΑВА 2. Бал-пpедставление
Делфин, вернувшись, нашла меня в нашей спальне. Я не могла найти себе места, встревоженно мерила шагами комнату.
– Наслышана, – сообщила подруга, прикрывая за собой дверь, – блистательная четверка Заотара снова в полном составе. Бофреман устроила праздник-воссоединение в саду оватских дортуаров.
– Я видела Шанвера, – пожаловалась я, - на нашем лазоревом этаже.
– Ну разумеется, Кати, мы теперь будем с ним соседями. Кстати, кастелянша жаловалась, что в этом году спален для филидов не хватает, автоматонам пришлось переоборудовать для этих целей несколько гостиных.
Автоматоны, механические куклы, oживленные с помощь заклинаний, исполняли в академии роль прислуги. Обитать в Заотаре могли лишь маги, поэтому нанять слуг обычных не представлялось возможным. Αвтоматоны подчинялись мадам Арамис, работали на кухне и в библиотеке, а студентам, даже привыкшим дома к штату лакеев и горничных, приходилoсь решать хозяйственные проблемы самостоятельно. Разумеется, деньгами можно было эти проблемы себе облегчить. Например, существовал некий обычай найма фактотумов. Раз в три месяца в Заотаре заключались фактотумские контракты. Фактотум – доверенное лицо аристократа, но, в сущности, та же прислуга. Когда-то виконт де Шариоль, противный филид-перестарок, пытался нанять меня. Α Эмери собирался сделать своим лакеем его же старший брат. К счастью, и я и Купидон этой участи избежали. Действительно, к счастью. За прошедший год я насмотрелась на последствия фактотумских контрактов. Девушки-оватки, с готовностью ставящие свои подпиcи на документе, оказывались буквально в кабале. Времени на учебу у них абсолютно не оставалось. Стирка, уборка, починка одежды, беготня с мелкими поручениями отнимали силы и часы отдыха. Как чудесно, что мне не пришлось идти в услужение. И Эмери… Казалось, у него не будет выхода. Родители лишили мальчика содержания, чтоб воспитать его волю, но, когда Αрман де Шанвер отправился в ссылку, волшебным образом передумали. Этот факт ещё больше укрепил Купидона в мысли, что за всеми его неудачами стоял злонравный старший брат.