— Иосиф Генрих, приди, пожалуйста, в схолариум на Гереонштрасе в Кёльне, — шептал он.
От огня ткань съежилась, развалилась на части и продолжала тлеть уже на улице.
«Тебя, видимо, покинули все добрые духи, — промелькнуло в голове у Лаурьена, когда он смотрел на тлеющий лоскут. — Что будет от такого колдовства?»
Он взглянул на небо. Оно нависло над ним, черное и тяжелое, звезды сияли, как будто подмигивали. Успокоившись, поскольку он сделал все, что было в его силах и в силах звезд, Лаурьен лег в постель, надеясь, что его друг уже находится на пути к нему.
На следующее утро появился Иосиф Генрих, но совсем не тот, которого Лаурьен пытался призвать колдовством. Сына кухарки тоже звали Иосиф Генрих. В этот день он принес в схолариум мешок муки. Явно была допущена какая-то ошибка. Неужели на свете столько юношей с таким именем, что даже звезды не знают, кого он имел в виду? Или же это просто смешная случайность, помешавшая его сделке со звездами? Неужели элементарная схожесть имен способна повлиять на столь священный, тайный и магический сговор? Лаурьена охватило предчувствие несчастья. Но даже если это оказался не тот парень, все равно ведь сработало. Колдовство однозначно продемонстрировало свою эффективность, а на это Лаурьен рассчитывал меньше всего. В принципе он хотел только успокоить свою совесть, лишь юношеское любопытство заставило его проверить действенность колдовства. Теперь он считал, что сила звезд подтверждена, а это его весьма и весьма обеспокоило. А если он таким же образом вызовет в схолариум Папу Римского? Неужели тот вдруг появится в прекрасном городе Кёльне как deus ex machina[57] и соберет Вселенский собор?
Лаурьен потряс головой: осторожно, это принесет несчастье. Ведь все получилось не так, тут есть какая-то загвоздка. То, что можно вот так просто повлиять на судьбу, вовсе не радует. И все-таки этот Иосиф Генрих со своим мешком муки явился, хоть и внушив ему тем самым сильный ужас…
Ломбарди встретил Штайнера в рефекториуме коллегиума за обедом. Им срочно нужно поговорить, речь идет о пропавшем студенте.
Штайнер имел беседу с деканом факультета, который велел тут же обыскать схолариум на Гереонштрасе. Но не нашли ничего, ни малейшего намека на Иосифа Генриха. Постепенно Штайнер впал в беспокойство. Студенты исчезают один за другим. Эти чудеса не позволяли ему сосредоточиться на занятиях. Он боролся с собой и никак не мог решить, следует ли сказать канцлеру правду о приоре. Но все-таки молчал, опасаясь за жизнь студента, который, возможно, попал в руки де Сверте. Но и бездействовать тоже уже было нельзя. Ломбарди требовал перевернуть вверх дном Шпильмансгассе. Но Штайнер подлил масла в огонь, сообщив, что студент, видимо, лгал, потому что там уже опросили всех, кто сдает комнаты, и никто в глаза его не видел. Ломбарди не возразил, сказав, что, возможно, знает, где же на самом деле живет этот студент. Дело в том, что однажды он видел, как тот выходил из дома недалеко от сенного рынка, так что вполне имеет смысл поспрашивать там. Штайнер ухватился за соломинку и, несмотря на страшнейший мороз, вместе с Ломбарди поспешил к сенному рынку, куда как раз сгоняли скот. Небо в этот день было ярко-синим, чуть в стороне от торговой суеты стоял дом, в котором нашла пристанище Софи Касалл. Штайнер с сомнением посмотрел в лицо Ломбарди.
— Здесь? Но ведь тут живет вдова Касалла.
Ломбарди кивнул.
— Не так давно я видел, как Иосиф Генрих выходил через черный ход. Может быть, он тоже снимает здесь комнату…
— Эти люди не сдают комнат студентам, — резко ответил Штайнер.
Они позвонили. Дверь открыла служанка.
— Не сдают ли твои хозяева комнату какому-нибудь студенту? — Штайнер не стал ходить вокруг да около.
Девушка испуганно покачала головой:
— Хозяина дома нет, хозяйки тоже…
— Но ведь Софи Касалл живет здесь, правильно?
— Да, господин. Но… как бы вам сказать… она уже… ее уже несколько дней никто не видел.
Она явно смутилась. Видимо, у нее промелькнула какая-то мысль, но она не знала, стоит ли доверяться незнакомцам.
— Не бойся, я магистр Штайнер с факультета. Мы ищем одного пропавшего студента. Ты уверена, что здесь никаких студентов нет?
57
Букв, бог из машины; в античной трагедии развязка наступала иногда благодаря вмешательству какого-либо бога, появлявшегося на сцене при помощи механического приспособления.