– Сейчас спущусь, – кивнула я и захлопнула дверь.
Обернувшись, я поняла, что Талвани смотрел на зеркало в дальнем конце комнаты. И в зеркале этом минуту назад отражалась моя татуированная спина.
[1] Скалистое ведомство – главное министерство Шэрхенмисты, занимается внутренними делами.
[2] С точки зрения вечности.
Глава 8. В таверне у Ричарда
Animi nostri sunt inimici nostri.
«Наши чувства являются нашими врагами».
Вскоре мы втроем сидели в самом темном углу таверны.
На самом деле таверна Ричарда представляла собой целый комплекс из нескольких домиков‑гостиниц. На первом этаже каждого был расположен зал для еды и увеселений, выше находились спальни. Здесь отдыхала публика всех сортов, потому что это было самое крупное заведение на Рассветном тракте – таверна виднелась издалека, а для уставших путников зачастую именно это являлось главным показателем успеха.
Сам Ричард – кошкоглавый толстяк в расшитом алом халате, приехавший из пустынь Иджикаяна – славился тем, что каждый вечер величаво обходил свои владения, дом за домом, что‑то гортанно урча и подергивая ушами с кисточками. Сегодня мы уже успели лицезреть это зрелище: томный кот, плавно рассекающий толпу постояльцев… И потом так же гордо исчезающий во тьме.
Мне кажется, Ричард в такие моменты чувствует себя примой столичной оперы. Возможно, ради таких моментов он и живет.
Сейчас зал был забит посетителями, официанты так и сновали туда‑сюда, как серебристые рыбки. Остро пахло жареным луком и копчеными осьминогами, симпатичная барменша щедро наливала всем сливовое вино из прозрачного кувшина. Сквозь стекло было видно, как буро‑лиловые плоды болтаются там, сталкиваясь и медленно расплываясь по сторонам.
Мокки Бакоа, нимало не смущаясь людей вокруг, протирал и полировал многочисленные отмычки, разложенные на столе длинным рядом. Раненую руку вора уже подлатал знахарь‑пилигрим, и теперь Бакоа ловко крутил острые щупы между пальцами.
Я проводила ревизию магических свитков, купленных по дороге в таверну, а Талвани объяснял, что он хотел украсть в замке Льовезов. И зачем.
– Как я уже рассказал Джеремии, я артефактор. И сейчас я работаю над одним проектом, для которого мне не хватает пары вещей. Ради этих вещей я и приехал в Пик Грёз. Одна из них – древняя статуэтка пэйярту, которая хранится в родовом склепе замка Льовезов.
– Пэйярту? – проворчал Мокки Бакоа. – Это миленькая беленькая лисичка?
– Этот безжалостный белый лис, – со смешком поправил Талвани, потом кивнул мне: – Мы с тобой сегодня видели его изображение на воротах.
– Да, я помню.
– Прекрасно. Собственно, я хочу украсть статуэтку из замка.
– Почему не купить? – вскинула бровь я.
– Так у меня же есть вы, замечательные воры. К чему тогда лишние траты? – Талвани широко улыбнулся и, откинувшись на спинку стула, самодовольно отхлебнул вина.
Мокки аж притормозил в полировке: так и замер с тряпочкой в руке, и лишь опасно прищурил глаза, глядя на Тилваса исподлобья. Я тоже была слегка удивлена такой бессовестностью благородного господина.
– Сгорел сарай, гори и хата? – Я флегматично глотнула вина.
– Да, гулять так гулять, – так же поговоркой беспечно ответил аристократ.
– Гхм. С каждой твоей репликой я всё больше понимаю тех, кто заказал твое убийство. Может, мы им зря мешаем?
– Джерри, учитывая, сколько денег пообещал мне аристократишка, мы можем просто сами потом заказать его тем же Алым, – подумав, хрипло хмыкнул Бакоа. – А пока… Признаться, мне нравится такой настрой, – и он, отложив отмычку, одобрительно поднял чашу с вином. – Единственное, меня напрягают подобные совпадения. Как бы нам убедиться в том, что ты не врешь, Тилвас? И что все это – не одна большая подстава?
– Я клянусь, что это не подстава.
– Очень смешно. С каких пор клятва незнакомца чего‑то стоит? Только не вздумай оправдываться голубой кровью. Почему у тебя, кстати, не синие волосы, если ты знатный шэрхен?
– Моя мать из Шолоха. Ее гены оказались сильнее.
– А. А ведь ты из угасшего рода. Значит ли это, что вся твоя семья мертва?
– Мокки! – воскликнула я, пораженная его бестактностью.