Хлопает крышка багажника, Люк обходит машину и с удивлением спрашивает:
— Ты сама поведешь?
— Только часть пути, — беспечно отвечаю я. — Я подумала, ты ведь устанешь всю дорогу сидеть за рулем, а это очень опасно, вот я и помогу.
— И в этих туфлях ты собираешься вести машину? — Он внимательно смотрит на мои оранжевые босоножки. Да, надо признаться, каблук высоковат, но я лучше промолчу. — Новые, похоже?
Я чуть было не соглашаюсь, но вовремя вспоминаю, что, когда мы виделись в последний раз, на мне тоже были новые туфли, и в позапрошлый… Странно. Удивительное совпадение.
— Что ты, сто лет назад купила. Вообще… это мои туфли для вождения.
— Для вождения? — скептически вторит Люк.
— Представь себе. — И, прежде чем он успевает еще что-нибудь добавить, я включаю зажигание. Боже, какая машина! Ревет как зверь и визжит, когда я включаю передачу.
— Бекки…
— Все под контролем! — Я не спеша качу к выезду.
Ох, вот это да! Интересно, меня кто-нибудь видит? Вот бы Рори и Эмма сейчас выглянули в окно. А этот парень, такой серьезный, думает, он крут со своим дурацким мотоциклом. Ха! А кабриолета у него нет! Будто нечаянно, я жму на гудок, мощный звук эхом прокатывается по всей стоянке, и как минимум три человека поворачивают голову. Хо-хо! Смотрите, какая я! Эй!
— Солнышко, — Люк наклоняется ко мне, — из-за тебя выстроилась очередь.
Я смотрю в зеркало заднего вида и замечаю, что за мной ползут целых три машины. Не понятно, с чего бы это — не так уж медленно я еду!
— Попробуй немного прибавить скорости, — предлагает Люк. — Километров двадцать в час для начала?
— Я и так еду не меньше двадцати, — огрызаюсь я. — Ты хочешь, чтобы я сорвалась с места со скоростью пятьсот километров в час? Между прочим, есть такое понятие, как ограничение скорости, если ты не в курсе.
На выезде со стоянки я улыбаюсь охраннику, который удивленно глазеет на меня, и выруливаю на дорогу. Потом показываю левый поворот, и, кинув последний взгляд в зеркало заднего вида, проверяю, нет ли позади восторженных наблюдателей в лице знакомых, вышедших полюбоваться на мое отбытие. Машины, плетущиеся следом, начинают нетерпеливо сигналить, а я останавливаюсь у тротуара и говорю Люку:
— Ну вот. Теперь твоя очередь.
— Моя очередь? Уже? — Люк смотрит на меня удивленно.
— Мне нужно привести в порядок ногти, — поясняю я. — И совсем не хочется видеть, как ты будешь корчить рожи всю дорогу до Сомерсета, — ты же уверен, что я не умею водить машину.
— Я вовсе не думаю, что ты не умеешь водить машину, — смеется Люк. — Разве я хоть раз такое говорил?
— А говорить не обязательно. Я и так вижу пузырь над твоей головой, и в нем написано: «Бекки Блумвуд не умеет водить машину».
— А вот и неправда. В пузыре написано: «Бекки Блумвуд не может вести машину в своих новых оранжевых босоножках, потому что у них слишком высокий и тонкий каблук».
Он вопросительно поднимает брови, а я краснею.
— Это мои туфли для вождения, — ворчу я, пересаживаясь на пассажирское сиденье. — И я их уже сто лет ношу.
Пока я достаю из сумочки пилку для ногтей, Люк устраивается за рулем, наклоняется ко мне и целует.
— Все равно спасибо за помощь, — говорит он. — Уверен, теперь я намного меньше устану в дороге.
— Бот и хорошо! — Я начинаю подпиливать ногти. — Тебе нужно беречь силы для завтрашних прогулок по лесам и полям…
Тишина. Я поднимаю глаза и вижу, что Люк уже не улыбается.
— Видишь ли, Бекки… я хотел обсудить с тобой завтрашний день.
Он медлит, и я смотрю на него не моргая, чувствуя, как пропадает и моя улыбка.
— В чем дело? — спрашиваю я, стараясь не выдать волнения.
Он опять молчит. И наконец резко выдыхает.
— Дело вот в чем. Появилась возможность расширить бизнес, и я… не хотел бы ее упустить. Приехали люди из США, и мне до зарезу нужно с ними переговорить. Срочно.
— А-а… Что ж, ладно. Если у тебя с собой телефон…
— Не по телефону. — Он смотрит мне прямо в глаза. — Я назначил с ними встречу на завтра.
— На завтра? — смеюсь я. — Но ты же не сможешь. Мы же будем в гостинице, за городом.
— Эти люди тоже будут там. Я их пригласил. Я в шоке.
— Ты пригласил на уик-энд людей по работе? На наш уик-энд?
— Но только на одну встречу. Все остальное время мы проведем вместе.
— И сколько продлится ваша встреча?! — возмущенно восклицаю я. — Можешь не говорить. Целый день.
Поверить не могу. Я так давно этого ждала, так готовилась, с таким трудом упаковала вещи…
— Бекки, не так уж все страшно…
— Ты обещал мне, что выкроишь время для отдыха! Говорил, что у нас будут приятные и романтичные выходные.
— Так и будет.
— Да, в компании с твоими бизнесменами. Со всякими противными нужными людьми, помешанными на работе!
— Они не будут набиваться к нам в компанию, — улыбается Люк. — Бекки… — Он берет меня за руку, но я отдергиваю ее.
— Пожалуй, мне вообще нет смысла ехать, раз уж у тебя там намечена деловая встреча, — жалостливо говорю я. — С таким же успехом могу провести выходные дома. Знаешь… — я открываю дверцу машины, — пойду-ка лучше домой. Вызову из студии такси.
Я хлопаю дверью и шагаю по тротуару, цокая своими оранжевыми каблуками. Уже у ворот студии меня останавливает его голос, такой громкий, что все оборачиваются:
— Бекки, подожди!
Я медленно поворачиваюсь. Люк вылез из машины и набирает на своем мобильнике номер.
— Сейчас позвоню своему противному нужному человеку, чтобы отменить встречу.
Я скрещиваю на груди руки, прищуриваюсь и молча за ним наблюдаю.
— Алло? Соедините с номером 301, пожалуйста, с мистером Майклом Эллисом. Спасибо. — И говорит уже мне серьезным тоном: — Что ж, видимо, придется слетать в Вашингтон и встретиться с ним там. Или дождаться следующего раза, когда он и его коллеги вместе наведаются в Англию. При их сумасшедшей занятости это вряд ли случится в ближайшее время. Да что там, подумаешь, какая-то встреча. Ерунда. Всего лишь сорвется сделка, которую я планировал в течение…
— Ой, перестань! Пожалуйста, можешь устраивать свою дурацкую встречу.
— Ты уверена? — спрашивает Люк, прикрыв ладонью трубку. — Точно уверена?
— Уверена, — отвечаю угрюмо и пожимаю плечами. — Если уж она у тебя такая важная…
— Очень важная. — Люк серьезно смотрит мне в глаза. — Иначе я бы так не поступил,
Я медленно возвращаюсь к машине, а Люк прячет свой мобильник.
— Спасибо, Бекки. Правда, спасибо. — Он нежно гладит меня по щеке, потом включает зажигание и трогается.
Я перевожу взгляд на телефон, торчащий из его кармана,
— А ты в самом деле звонил своему важному клиенту?
— А ты на самом деле собиралась уйти домой? — спрашивает он вместо ответа, не отрывая глаз от дороги.
Вот почему тяжело заводить отношения с таким человеком, как Люк, — с ним никакие фокусы не проходят.
Около часа мы мчимся по загородным просторам, останавливаемся на ланч в деревенском трактире, а потом еще полтора часа едем до Сомерсета. Когда мы доезжаем до Блейкли-Холла, я чувствую себя совершенно другим человеком. Как приятно выбраться из душного Лондона. Я выхожу из машины, потягиваюсь и, честное слово, уже чувствую, что под влиянием благотворного деревенского воздуха мои мышцы стали сильнее, а я сама — стройнее и бодрее. Пожалуй, если выезжать за город каждые выходные, можно сбросить пару килограммов, а то и больше.
— Ты будешь доедать? — спрашивает Люк, не зная, что делать с почти пустой упаковкой крекеров, которые я грызла по дороге (если я не ем в машине, меня укачивает). — А куда эти журналы? — Он вытаскивает пачку глянцевых журналов, что лежали у меня в ногах, и едва удерживает их в руках.
— Я не буду читать здесь журналы! — возмущаюсь я. — Мы же на природе!
Нет, честное слово, Люк ничего не смыслит в загородной жизни.
Пока он достает из багажника сумки, я степенно шагаю к забору и с интересом оглядываю желто-бежевое поле — надо бы спросить, чем оно засажено. И знаете, я вдруг ощутила такое единение с природой. Как будто в глубине души я всегда была уверена, что умею ценить и понимать природу, только раньше этого не осознавала. Вот, к примеру, на днях я купила себе свитер из чистого льна. А недавно пристрастилась к садоводству. Во всяком случае, купила два таких симпатичных цветочка в керамических горшочках, на которых написано «базилик» и «кориандр». И вообще я решила завести побольше комнатных растений — из тех, что продают в супермаркетах, — и выставить их плотным рядом на подоконнике. (Они стоят-то всего 50 пенсов, и, если завянут, всегда можно купить еще.)