Уильям Мальмсберийский
Уильям из Мальмсбери — монах-бенедиктинец из Уилтшира, заведовал монастырской библиотекой, вел хронику событий своего времени и не искал лучшей доли. Рассказ о самонадеянном короле скоттов, которого осадил король Англии, служит отличной иллюстрацией к политике и нравам тех времен.
Более того, как говорят, Эдгар был мал ростом и сложением скуден, но от природы наделен великой силой, так что он охотно бился со всеми, кого считал подверженным гордыне, и опасался лишь, что таковые люди вскоре станут избегать поединков с ним.
Сообщают, что однажды на пиру, где обычно людская глупость проявляет себя ярче, нежели в повседневных делах, Кеннет, король скоттов, шутливо обронил, мол, сколь удивительно, что столько областей подвластны такому коротышке. Остроту эту услыхал королевский шут и позднее бросил ее в лицо Эдгару на другом пиру.
Король тогда сдержал свой гнев и призвал Кеннета к себе, якобы чтобы потолковать о некоей великой тайне; а потом отвел короля скоттов в сторону и вручил ему один из тех мечей, которые были при нем. «А теперь, — молвил он, — когда мы остались наедине, ты можешь испытать мою силу. Ибо я намерен показать тебе, что значит повелевать другими. И не смей отказываться от боя! Ибо не пристало королю быть острым на язык на пиру, а схватки мужской избегать».
Кеннет, смятенный и не в силах произнести ни слова, пал к ногам короля Англии и умолял о прощении за невинную шутку, и сей же час был он прощен.
Английская мода, XI столетие
«Шотландский хроникон»
Вражда между скоттами и англичанами принимала множество обличий. Пожалуй, наименее кровопролитной ее формой были насмешки у которыми автор приводимого ниже стихотворного текста (в прозаическом пересказе), из рода Макгонагаллов, осыпал причуды английской моды; он утверждал, что люди, задумывающиеся о подобном, недостойны считаться мужчинами.
Разнообразие их одежд поистине поразительно.
Одни коротки — так, что короче и быть не может, рукава ползут вверх, стоит руку поднять.
И почему они столь коротки? Времена меняются, и одежды вместе с ними…
Плащи с рукавами до пят, каковые легко трижды обернуть по руке.
Чем не подтирка в отхожем месте? К чему тряпье, с такими-то рукавами?
Увы! Что же кожа так поизносилась?..
На голове у каждого шляпа, точно горшок.
Она перехвачена красной лентой. Волос не видно. И всякого слугу, живущего чтобы служить, не отличишь от благородного.
Если встретишь прекрасную даму, будет за нею тащиться
Платья хвост, как будто за диким зверем.
Беги от нее, если жизнь дорога, этот хвост — ее дар муженьку.
Англичане — точно обезьяны, подражают всем подряд.
Безделье их мучит, вот и предаются они вольности нравов.
Да подарит нам Владыка Сущего царство небесное.
Инвектива против скоттов, XI столетие
Аилред из Риво
Во времена почти беспрерывного кровопролития, от пограничных стычек до полномасштабных войн, англичане и скотты, разумеется, не испытывали друг к другу добрых чувств. Приводимый ниже текст — прекрасный образец полемической прозы, содержащий типичные для той поры обвинения и призванный не только сообщить полезные сведения, но и возбудить ненависть к скоттам.
И вот сие гнусное воинство, более дикое, нежели любая орда язычников, не почитающее ни Бога, ни человека, разорило всю область и убивало всех без разбора, обоего пола, всякого возраста и состояния, уничтожая, грабя и сжигая поместья, церкви и дома простого народа. Они предавали местных мечу или пронзали копьями, не щадили ни раненных, ни женщин в тягости или разрешающихся от бремени, ни младенцев в люльках, ни тех, что припадали к материнской груди или цеплялись за материнские юбки, ни самих матерей, ни ветхих старцев, ни немощных старух, ни кого другого, отмеченного тем или иным увечьем, где бы их ни находили. И чем ужаснее была смерть, коей они предавали невинных, тем шумнее они радовались…
Говорили даже, что в одном местечке они поубивали множество малых детей, согнав тех заодно, слили их кровь в реку, которую заблаговременно запрудили, и пили эту кровавую воду — нет, не воду, а кровь…
Пленение Уильяма I англичанами, 1174 год
Уильям Ньюбургский
Англичане с трудом верили собственной удаче, когда в их руках оказался король Шотландии Уильям Лев, чьи дерзкие набеги на север Англии держали в страхе всю страну. О пленении короля записал в своей хронике монах-августинец из Йорка, уважаемый историк, продолжавший традиции Беды Достопочтенного.