— Какая?
— Завтра утром посыльный привезет фотографию. Предстоит найти парня, который очень похож на того, что на снимке. Понимаешь — шоу двойников — все персонажи похожи на известных людей. А этого предстоит разыскать — не пойми на кого похожего.
— Очень сложно найти двойника неизвестного никому человека.
— Почему? — удивился владелец красного халата.
— Иногда ты бываешь очень бестолковым, — заметил собеседник. — Если человек похож на знаменитость, он сам об этом знает, и, соответственно, старается, чтобы об этом проведало как можно больше людей. И получается, кто-то знает, что другой знает, что третий знает и так далее — мол, существует просто копия Джорджа Майкла. Или Майкла Джексона. И по этой цепочке знающих людей можно разыскать двойника. А вот если кто-то похож на непонятно кого, отыскать такого — все равно что иголку в стоге сена.
— Иногда ты бываешь очень бестолковым, это просто бесит, — отыгрался собеседник.
— Клиент хочет, чтобы в шоу участвовал парень, который похож…
— Я понял, — щербатый парень разражено мотнул головой, так что челка блестящих волос взлетела и опала, как будто край занавески. — Можно, если надо, даже загримировать первого попавшегося так, что мама не узнает… Но зачем кому-то понадобился неизвестно на кого похожий парень, ты об этом не подумал?
— Он что-то говорил… — человек в красном халате наморщил лоб, — Это будет, кажется, фотография спонсора. И если этот спонсор увидит на экране свое подобие, да еще в окружении знаменитых двойников, то сразу отстегнет бабки на проект…
Ну, что-то вроде этого, я толком…
— Сойдет и такое объяснение, — иронично заметил молодой человек, и лениво потянулся.
БЛУДНЫЙ СЫНОК
Слежку Сынок почувствовал еще в самолете. Он словно кожей ощущал слежку, как опытный водитель чувствует габариты собственного автомобиля.
Сынок понятия не имел, кто из пассажиров наблюдает за ним. Но нехорошее предчувствие не покидало его весь рейс.
Это вполне могла оказаться пожилая чета: он — обрюзгший, все время промокающий пот со лба мятым носовым платком, она — маленькая и нервная, словно состоящая из одних сухожилий, каждые четверть часа проверяющая содержимое дамской сумочки.
Вряд ли. Хотя соглядатаи далеко не всегда оказываются мужчинами средних лет в длинных мятых плащах и шляпах, надвинутых на глаза.
Или — тот толстяк, замучивший стюардессу постоянным «Цвай бир».
Интересно, надолго ли его хватит? Когда он, наконец, стремглав кинется в туалет?
Немцы — это губки. Кто еще так способен впитывать?
Вполне вероятно, наблюдать за ним может кто-нибудь, путешествующий туристическим классом. Самолет уже набрал высоту, и пассажиры из «хвоста» периодически, вроде по ошибке, заглядывали в VIP-салон.
Сынок попросил принести ему очередную чашечку кофе.
Где-то прямо под ними разразилась гроза. Земли не было видно, а в плотном одеяле туч вдруг возникали вспышки, словно кто-то баловался гигантскими китайскими фейерверками.
Сынок недолюбливал высоту, вернее, раньше он ее панически боялся, но долгими тренировками заставил себя ее просто недолюбливать. И все же он поспешил опустить шторку на иллюминаторе.
Самолет резко качнуло. Он на мгновение ухнул вниз, и от этого у Сынка возникло странное тягучее ощущение пустоты в мошонке.
Динамик попросил пассажиров не волноваться, занять свои места и пристегнуть ремни. Ничего страшного, погодные условия. Через несколько минут их «борт» покинет негостеприимную атмосферную зону.
— Ой! — услышал Сынок, увидел какое-то движение в отражении иллюминатора, и тут же на него свалилась потрясающе длинноногая девушка.
— Извините, — пробормотала она, пытаясь принять подобающее положение. — Самолет так качнуло…
— Ничего страшного, — заверил Сынок, поддерживая ее.
— Оставайтесь на местах! — стюардесса на мгновение задержалась у их кресел, — Это ненадолго.
— Я из другого отсека, — пробормотала девушка. — Случайно ошиблась…
— Вы вернетесь на место, как только самолет выйдет из фронта… — стюардесса несколько недоброжелательно посмотрела на Сынка. — Если только пассажир не возражает…
— Напротив, — Сынок улыбнулся сначала стюардессе, но она уже двинулась дальше по салону, хватаясь для устойчивости за спинки кресел, а потом своей неожиданной спутнице, — Сроду не видел таких длинных ног, как у вас, — сказал он ей.
— Сто десять сантиметров, — она улыбнулась в ответ. — Такое нечасто увидишь.
Поэтому я такая неустойчивая.
— Вы — фотомодель? — поинтересовался он вежливым тоном. — Я вас где-то видел…
— А вы — новый русский? — словно передразнивая спросила она.
— Немножко русский, немножко татарин, а остальное поделили хохлы, сербы, евреи и поляки. Устраивает?
— А я — голливудская кинозвезда. Наверное, вы видели меня в фильме…
— Вы неплохо говорите по-русски, — растеряно заметил Сынок. — Я и не знал, что вы из эмигрантов.
В ответ девушка заливисто рассмеялась.
— Нас тут полный салон, — заметила она, — Есть и Джулия Робертс, и Клавдия Шифер, две Памеллы Андерсон — одна из Саратова, другая из Зеленограда, Ричард Гир из Новокузнецка, Мэрилин Монро, Роберт Кеннеди, Карл Маркс, Гитлер и даже Александр Македонский.
— Саша Македонский никак не может с вами быть, — не очень уверено возразил Сынок. — Его в Греции замочили… Официальная версия, во всяком случае…
Девушка снова засмеялась:
— Я про царя говорю, этих как их, древних египтян, что ли… У него еще шлем золотой сперли, — нравоучительно добавила девушка. — По это кино есть.
— Вы можете вернуться на свое место, — стюардесса вернулась к ним.
Вздох, словно тяжесть свалилась с плеч, прошелестел по самолету. Было еще слышно, как клацают замки расстегиваемых ремней.
— Здесь все равно свободно, — Сынок посмотрел стюардессе прямо в глаза. Он знал, какой это оказывает эффект, хотя было неприятно испытывать это на миловидной женщине с запудренными неровностями кожи на щеках. — Надеюсь, не возражаете… И принесите нам чего-нибудь… — он вопросительно обернулся к длинноногой фотомодели.
— Бурбон, — нарочито пренебрежительно бросила она. — И побольше содовой…
— Два, — Сынок показал растопыренные указательный и средний пальцы, словно хотел изобразить букву «V», «victory», победа. Хотя, цинично подумал он, это может оказаться «victoria» — двухместная коляска.
И почему, опять же подумал он, в родной транскрипции гордое женское имя Виктори, Победа, превратилось в Викторию — транспортное средство для обоих?
— Летите в Цюрих? — поинтересовался Сынок, когда они чокнулись стаканчиками.
— В Интерлакен, — уточнила фотомодель, — Хотя, надеюсь, приземлимся в Цюрихе.
— Вроде — не сезон? — Сынок удивленно поднял брови. — Сам я не горнолыжник…
— Мы едем снимать кино.
— Ого… — протянул он.
— «Шоу двойников» — рабочее название. Наверное, его покажут в новогоднюю ночь, поэтому работать предстоит в Швейцарии, в горах, там снег.
— Я знаю массу других мест, где снег не тает круглый год, — заметил Сынок. — Наверное, у вас богатый спонсор?
— Куда там! Летим туристическим классом, не то что вы. Мне надо возвращаться, — актриса уперлась ладошками в подлокотники кресла, — А то наши станут волноваться.
— Они что, решат, вы сошли не на той остановке?
— Угу, — она не улыбнулась его шутке.
— У меня идея, — решительно сказал он. — Будет несправедливо, если мы здесь веселимся… ну, в какой-то степени выпиваем, а они…
— Они экономят валюту, — подсказала собеседница.
— Нет, я не это… Я хотел бы угостить вас всех…
— Чисто угостить, понял? — развязанно сказала она, подняв на уровень плеч руки с растопыренными пальцами. — Это по понятиям, братан. Принимается…
— Кто вас научил такой вульгарной пальцовке? — Сынок засмеялся.