— Диверсии?
— Вроде этого, так он сказал, не я…
— А эти твои основные клиенты — кто?
— Перекупщики ножек Буша, ха-ха… А что бы ты хотел услышать?
— Извини. Действительно — извини.
Я придавил акселератор. Серая машина, как на привязи, не убавила скорости.
— А по мне, — сказал он, — лучше бы эти российские генералы сидели дома, в Москве, и не совались за границу… У меня на этот счет возникла ещё на флоте своя теория…
В сером «Фольксвагене» был заметен только водитель. Нападение, наверное, исключается.
Я размышлял над тем, как поступить, и, что называется, вполуха слушал изложение теории, вызревавшей в голове офицера, пока он изнывал в подлодке класса «Ерш», лишенной гальюна, в ожидании выхода на поверхность Балтики по нужде.
— Адмиралы и генералы предали собственный генотип… Фуражки с маскарадными тульями словно на арбузы одеты, мундиры на закормленных телесах будто краденые. По умственному развитию — солдаты или матросы из деревенских недомерков. Вместо физических усилий, в результате которых прогорали бы калории, протухают в кабинетах и банях. Жирные ляжки, широченные задницы, торчащие животы, волосатые уши и выскобленные бритвой, отполированные «Шипром» свиные рожи. Ходят в раскорячку будто мешают гениталии. По-русски говорят словно по пьянке. Сразу видно: вот — хозяин жизни… Вышли все из народа, а потому учат народ любить родину, родина же устраивает им юбилеи, дает ордена, заказывает воспоминания, усаживает в президиумах и обеспечивает, помимо дарового солдатского обслуживания, ещё и казенные похороны. А также проводит открытие памятников и награждения в честь побед, одержанных не ими, да к тому же ещё и более полувека назад. Других-то не случилось…
Теория мне нравилась, потому что давала возможность, слушая и не отвечая, сосредоточиться на игре в кошки-мышки с водителем серого «Фольксвагена». Я выжидал, когда игра начнет его раздражать. Противник не казался профи, школы не чувствовалось, просто ловко рулил и выставлялся излишне самоуверенным. А поэтому неизбежно подставится.
— И ты сам такое придумал или твой этот… как его… Дебил Прокопий?
— Дечибал Прока. Так его зовут. Действительно! Придумал не сам, конечно, по радио слышал кое-что, — вздохнул Рауль. — А хотелось бы самому…
— С похмелья всем хочется стать авторами какой-нибудь теории, — сказал я. — Хотя бы в том смысле, что следует начать новую жизнь с понедельника.
Спидометр «Форда» показывал едва пятьдесят километров в час.
— Действительно, давай ехать медленно, — сказал Рауль. — Чего приезжать раньше Марины, сидеть без закуски. Да и обедать скоро пора. Действительно… Полюбуемся природой! Какая красота! Эти ели, и сосны, и дубы! И белые от снега ветви…
— И кедры ливанские, и пальмы, и кокосы, и пампасы, и урюки, и кок-сагызы, и уздени, и кунаки, потом крыжовники и липы, а также родные осины и березы, которые не спят, — поддержал я его.
«Фольксваген Пассат» начинал рывок.
— И все это имелось в эпоху неолита или палеолита… Это — рай! И чего этим генералам сюда соваться? Эстонцам есть теперь с чем сравнивать. Жлоб в мундире, слизанном с заграничного, в картузе, который уносит ветром, нищий при российском бюджете или подтянутый англичанин, не лезущий в душу со стаканом водки… Что лучше?
— И что же лучше? — попросил я уточнить.
«Фольксваген Пассат» вплотную уткнулся в багажник «Форда». Кошка посчитала, что пора запустить когти в вялую мышку. «Фольксваген» почти подпихивал меня в бампер. Водителю не терпелось закончить порученную ему прогулку за никчемным пижоном. Раза три мигнул дальним светом. Подхлестывал.
— Вот что я тебе скажу. Если у тебя есть власть, посоветуй-ка ты своим отменить этот приезд, — сказал Рауль. — Ведь над русаками смеются.
Ладно, подумал я, ладно. Доживем до понедельника, когда начнется новая жизнь.
«Фольксваген», вильнув на встречную полосу, поравнялся и ехал рядом, аккуратно отжимая меня к обочине. Впереди и сзади никого. И на том спасибо.
— Нет у меня власти, — сказал я Раулю и дернул подбородком водителю «Фольксвагена»: в чем дело?
Мы одновременно опустили боковые стекла. Ему не пришлось, как мне, крутить ручку, он вжал кнопку электрического стеклоподъемника.