— Переобуетесь в домашнее? — спросил он.
— Если не обязательно…
— Как удобнее… Пожалуйста, присаживайтесь.
Гаргантюа Пантагрюэлевич забежал за кресло и сдвинул его, громыхнув об пол.
Спрямленные, без наклона, спинки придавали нам вид людей, переполненных чувством собственного достоинства. Сидели мы, что называется, аршин проглотив.
— Мне сказали, вы предпочитаете бренди, так ведь?
— Кто вы? — спросил я. — У меня сегодня затянувшийся день. И завтра рано в дорогу. И Прока затаскал по лесу. Давайте к делу.
Ге-Пе разбавил коньяк в своей рюмке кока-колой, придержал сопение и отпил осторожный глоточек. Я ждал.
— Неважно, кто я, — сказал он. — Неважно, кто вы.
— Условие нравится. Подписано, — сказал я. — Давайте дальше.
— Дальше будет стоить пять тысяч долларов.
Вот и прощальный подарок без вести пропавшему оператору. Или с вестями? Пропавший с вестями. Неплохо звучало.
— Я могу воспользоваться туалетом? — спросил я.
— Через эту дверь и направо…
За дверью я невольно придержал шаг. В затемненном салоне на подиуме, накрытом мягкой, кажется, бархатной скатертью, светилась зеленоватая глыба хрустального аквариума размером с рояль… впрочем, рояль тоже, кажется, угадывался неподалеку. Глыбу изнутри кромсали своими передвижениями миниатюрные модели подводных лодок. Зависнув на секунду, одна выпустила две торпеды в другую. Синеватая субмарина, войдя в штопор, пошла на дно, растягивая шлейф черновато-перламутрового мазута и раздавленных глубиной матросских трупиков.
Тень Ге-Пе легла из-за моей спины на аквариум.
— Впечатляет?
— Сейчас, наверное, эта команда вопит «ура», — сказал я, ткнув пальцем в сторожевичок, разбрасывающий глубинные бомбы, которые выдавливали на поверхность аквариума пузыри-взрывчики. — Решили, что их работа…
Возле умывальника на белом комоде лежала стопка бумажных полотенец. В зеркале, покрытое белыми катышками клочков, оставленных полотенцем, отразилось осунувшееся лицо замученного Шемякина с мешками под глазами. Но голова посвежела.
— Опять скрепит потертое седло, и ветер холодит былую рану, — спел я потихоньку отражению. — Куда вас, сударь, к черту занесло? Ужели вам покой не по карману? Пора-пора-порадуемся…
Меня корежило от зависти. Такого великолепия в Замамбасове не создать на шлайновские гонорары. Не предложить ли услуги конторе братцев Рэй?
Старший, упершись лбом в аквариум, выставлял непомерный зад, с которого распадались фалды кителя, имевшего, оказывается, два фасонных шлица длиною почти до жирных лопаток. Локти братца дергались, он сосредоточенно нажимал на кнопки, манипулируя подводной битвой.
— А!? — воскликнул он. — А!? Смотрите-ка!
— На что? — спросил я.
— Вот эта грузовая У-сто-пятьдесят-один — германская «Дойчланд» везет каучук, никель и другую сырьевую экзотику из Америки в Первую мировую войну. Так? Вот эта, другая грузовая подлодка, итальянская «Энрико Таццоли», везет товары из Японии в Италию во время Второй мировой войны. Так? Преодолевая блокады, так? А вот эта… видите, рыскает, моторчик слабоват или контакты окислились… британская «Эр-один», субмарина атакующего класса времен Первой мировой войны. Значит, так… Транспортник «Дойчланд» добирается нормально домой. Итальянская грузовая подлодка гибнет… потонет в Бискайском заливе на пути из Токио. Британская испытывает трудности с запуском торпед. А это… это идет русский подводный эсминец «Варшавянка», проект восемьсот-семьдесят-семь «Палтус», американское обозначение «Кило», из семидесятых годов. Он всех сокрушит. Скорость страшная — каплевидная форма! Британской сейчас наступит капут…
— А рельеф дна и география подлинные? — спросил я.
Ге-Пе самодовольно хохотнул.
— Совершенно. Из ленинградского гидрографического института привозили яйцеголового. Построил абсолютную реплику шельфов и дна от Таллинна до Питера и от Стокгольма до Калининграда, вся Балтика… Территория, на которой границ нет!
— Стало быть, — дернуло меня за язык, — в этом хрустальном корыте можно и реальные подводные перемещения вне границ планировать?
Толстяк насупился.
— Нет. Конечно, нет. Всего лишь дорогая игрушка. Блажь, если хотите.
Он надавил красную клавишу на пульте. В аквариуме воцарился мир. Надводные и подводные суда застыли. Трупики отложили всплывание. Господь скомандовал времени остановиться.
Мы вернулись за деревенский стол.
— Давайте поторгуемся, — предложил я.
— Сомневаетесь в качественности информации?