Андропов торжествовал: международный скандал имел грандиозный шум. А об альфовцах и говорить нечего — они в очередной раз оказались на высоте…
Эпилог
ДЕЛО «ВУРДАЛАКОВ» ПРОЦВЕТАЕТ
В салон вошла стюардесса и объявила, что до Парижа пять минут лета. Я выглядываю в окно, хотя понимаю, что еще слишком рано. Но мне не терпится увидеть хмурые лица сотрудников французской контрразведки, в круг обязанностей которых входит проверка всех въезжающих, вплывающих и, как я, влетающих во Францию иностранных граждан.
Хотя в паспорте я и под другой фамилией, но неисповедимы пути любой разведки и контрразведки — как знать, может быть, французам с помощью их нынешних друзей американцев удалось все же добыть мое фото в натуральную величину при проведении какой-нибудь операции, узнать мои настоящие анкетные данные, подробности биографии и теперь они, крадучись по-кошачьи, повсюду будут меня сопровождать?! Стервецы!
И этим подозрениям есть основания. Уж больно долго они тянули с выдачей мне въездной визы… Хотя, впрочем, почему долго? Виза-то непростая — Шенгенская! Проверок миллион требуется. Поэтому так долго и оформляли… Я с помощью этого «вездехода», Шенгенской визы, еще и в Испанию собираюсь на денек слетать, навестить своих бывших помощников — Распутину и Самурая…
Почему бывших? Это для меня они — бывшие, для ФСБ, Службы внешней разведки, — самые что ни на есть всамделишные… Они теперь — муж и жена, уже второго наследника ждут…
Может, поэтому в последнее время они и снизили активность на нашем общем поприще? Надо бы их встряхнуть, одним своим появлением напомнить, кому они обязаны своим семейным счастьем, от кого, в конце концов, деньги получают…
Провести «моменталку» — моментальную операцию — здесь, в Париже, а затем незамеченным слетать в Испанию — это, конечно, программа максимум. Удастся ли осуществить задуманное? Вот в чем вопрос! Все будет зависеть от того, насколько плотно меня будет опекать французская контрразведка. Замечу, что они мне проходу не дают, ограничусь парижской операцией, а супругам Курусу позвоню отсюда…
Ведь местная контрразведка может попытаться отыграться на мне за все те козни, что я успел подстроить их разведчикам, сидевшим в Москве «под корягой», — в бытность мою начальником четвертого отдела Второго Дома (контрразведка Союза) по разработке французских лже- и истинных дипломатов, а затем заместителем начальника управления «К» (внешняя контрразведка Союза)!
Не исключено! Хотя дело прошлое, но кто ж из профессионалов не злопамятен?!
Сегодня я — генерал-майор в отставке. Стоп! Может, это известно не только пенсионному отделу ФСБ, но и французам? Может, я поэтому-то и получил в конце концов визу?!
Тогда неминуемы провокации в мой адрес с целью вербовочных подходов, ведь французы прекрасно осведомлены о том, что на генеральское пенсионное содержание в России можно питаться только в доме для престарелых или в диетических столовых… Но где они, эти столовые?! Их в Москве господин Лужков повсеместно заменил на «Макдоналдсы»… Хорошие деньги срубил, получив, очевидно, огромное вознаграждение от Кохана — владельца корпорации «McDonald’s», — за размещение его забегаловок, которые в Европе не то что не пользуются спросом — бойкотируются из-за того, что от употребления этой, якобы пищевой, продукции года через два-три ты гарантированно наживешь себе как минимум язву желудка… А с моим больным желудком никакой пенсии не хватит, чтобы пару раз в месяц сходить за парным мясом на Даниловский рынок или за курагой и зеленью, я уж не говорю о фруктах, — на Черемушкинский рынок…
К черту! Париж — под крылом, ему я готов отдаться без остатка и получить удовольствий соразмерно выданным в Москве командировочным. Генералы КГБ, как и народные артисты, на пенсию не выходят — их ресурс считается бессрочным, — перед отъездом меня пригласили в Департамент контрразведки ФСБ и сам… не скажу, кто! — дал мне одно порученьице.
И я, подобно старому коню пожарной службы, откликнулся на сигнальный колокол и сразу же возвратился в строй… Правда, на ум мне сразу пришли слова кардинала шпионажа Аллена Даллеса:
«Шпион ошибается только один фаз. В этом спорте повторные попытки не разрешены».
О сомнениях в своих силах я тут же поведал напутствовавшему меня имярек всероссийского значения. Ведь путь разведчика усеян банановой кожурой, и зачастую она лежит на льду… Однако он меня успокоил, пояснив, что в практике коневодства бывшего СССР не было зафиксировано ни одного случая, чтобы старый конь испортил борозду. На-том и сошлись…