Начинаю прессинговать психику торговца. С его помощью не спеша выбираю безделушку подороже и, не торгуясь, небрежно швыряю зеленый «стольник» (выбранный амулет стоит 85 франков, это — около восемнадцати долларов) на прилавок.
— Простите, мсье, — раздается в ответ, — мы не принимаем доллары. Вам необходимо поменять валюту. Я очень сожалею, мсье…
Что ж, сейчас ты будешь жалеть еще больше.
— Я понимаю, — отвечаю я с техасской небрежностью, — но если я пойду искать пункт обмена, у меня есть вероятность заблудиться, а заблудившись, я уже сюда не вернусь, не так ли, мсье? Вы потеряете клиента, а я, между прочим, хотел бы еще кое-что приобрести у вас… Да и вообще, нет правил без исключений, не так ли?!
Моя наглость и намек на то, что я могу открыть кредитную линию, производят эффект. Лавочник безропотно выкладывает на прилавок амулет и сдачу во франковом эквиваленте.
Совсем ни к чему пересчитывать полученные деньги: мы же теперь сообщники.
Сунув сдачу и амулет в карман, я невзначай оставляю на прилавке 100-франковую банкноту и, не мешкая, хожу с козырного туза: интересуюсь ценой (разумеется, в долларах) напольных часов. В полости маятника, заполненной жидкостью, влево-вправо мечется головка «а-ля Карл Маркс». Она крупнее и рельефнее остальных, кроме того, у нее такая роскошная грива-борода!
— Я очень сожалею, мсье, но эти часы не продаются, — произносит торговец, жестом фокусника смахнув банкноту с прилавка. — Они — наш торговый знак. Я очень сожалею… Странно, но вот уже почти двадцать лет все наши покупатели почему-то начинают с этих часов, не знаю, что и думать… Впрочем, голова в них действительно впечатляющая. Не угодно ли мсье взглянуть на вот этот чернильный прибор. В нем, правда, голова чернокожего, но тем не менее…
Намек на мои техасско-расистские наклонности принят, а упоминание о сроке пребывания головы в часах вовсю разжигает тлевший в моей башке фитилек воспоминаний. Там уже полыхает пожар, и виной тому голова отца призрака коммунизма в маятнике!
Я выкладываю еще одну стофранковую купюру, которая, также как и первая, мгновенно исчезает под прилавком, и иду ва-банк:
— Неужели за двадцать лет вы не сумели заказать себе еще одни часы с кукольной головкой?! Верится с трудом! — тоном матерого провокатора говорю я, а по спине в три ручья хлещет горячий пот.
— Это настоящие головы, мсье… Головы живших в недалеком прошлом людей. Поэтому-то они стоят очень дорого…
Внутреннее напряжение достигло апогея, но я с напускным спокойствием выслушиваю целую лекцию о подготовке головок к предпродажной экспозиции.
Разумеется, при каждой многозначительной паузе моего визави я проворно выбрасываю на прилавок очередную купюру. Из тех, что получены на сдачу.
Фантастика — я волей случая оказался на правильном пути! Плохо одно: это должно было произойти еще в восемьдесят втором…
Сразу оговорюсь: мумифицирование человеческих голов имеет мало общего с работой специалистов, колдующих над телом Вождя в Мавзолее, хотя в обоих случаях это очень долгий процесс, включающий множество трудоемких операций. А в случае с головами еще и смертельный риск, потому что в Мавзолее изначально обрабатывают мертвое тело, а головы накануне процесса мумификации должны быть непременно живыми…
В отсеченной голове просверливается маленькое отверстие, через которое внутрь запускается особый вид муравьев, пожирающих мозг. Чтобы эти прожорливые твари не добрались до кожного покрова и мягких тканей головы, в ноздри и уши вставляются специальные пробочки. Когда муравьи вычистят полость черепа, туда впрыскивают консервант, который обычно используется в моргах, чтобы воспрепятствовать процессу разложения.
— А-а, формалин! — в моем голосе сплошное разочарование.
— Не совсем, мсье! В него добавляется еще целый букет трав, известных только одному человеку — магу, который и руководит всем процессом…
Затем полуфабрикат — да-да, человек из-за прилавка так и сказал: полуфабрикат! — некоторое время, пока не размягчатся кости черепа, выдерживается в специальном растворе. При этом одновременно происходит стягивание, уменьшение всей кожной и даже костной (!) структуры.
Как только кости черепа станут мягкими, наступает самый ответственный момент всего технологического процесса: необходимо удержать их от сплющивания, сделать так, чтобы они, скукожившись и значительно потеряв в объеме, сохранили форму головы.
За это отвечает человек, посвященный в тайны всего процесса мумифицирования. Это — тот самый маг. Он, ко всему прочему, обладает экстрасенсорными способностями. Накладывая руки на размягченные головки, он направляет на них поток своих биоволн. Манипуляция, которую невозможно выполнить с помощью лазеров и компьютеров.