— японцы изощренно маскируют разграбление наших природных богатств.
— в целях привлечения к негласному сотрудничеству японских дипломатов Комитет госбезопасности использовал их подспудные антиамериканские настроения.
Часть I
ТАЙНЫ ЯПОНСКИХ КАРАВАНОВ
Глава 1
НАЛЕТЧИКИ НЕ УСТАЛИ ОТ НАЛЕТОВ
14 ноября 1980 года было совершено разбойное нападение на квартиру вдовы писателя Алексея Толстого Людмилы Ильиничны, которая унаследовала от мужа немалое количество бриллиантов, антиквариата, подлинников полотен всемирно известных художников. В одночасье большая часть наследства перешла в руки налетчиков.
Но самой дорогой утратой оказалась уникальная, невиданной красоты французская брошь из коллекции Людовика XV, исполненная в виде королевской лилии, с огромным рубином в центре и тридцатью бриллиантами, образующими силуэты лепестков.
В тот злополучный день в дверь квартиры, где Людмила Ильинична проживала с домработницей, позвонили.
«Кто там?» — спросила домработница.
«Из Литературного музея», — ответил приятный мужской баритон. Женщина, ничего не подозревая — к ее хозяйке часто наведывались люди из музеев, — открыла дверь.
В квартиру ворвались трое мужчин в масках. Они связали старушек и затолкали их в ванную комнату.
О том, что главной целью вторжения была уникальная брошь, хозяйке стало ясно из случайно оброненной одним из налетчиков фразы: «А вот наконец и она, голубушка!»
По факту разбойного нападения на вдову и ограбления ее квартиры было возбуждено уголовное дело, создана специальная оперативная группа из опытных сотрудников. Начальник ГУВД при Мосгорисполкоме В. Трушин держал ее работу под личным контролем.
Вскоре оперативникам удалось выйти на след и задержать жителей Кишинева Шварцберга и Беца, домушников экстра-класса, специально прибывших в столицу для совершения квартирных краж.
После ареста подозреваемые содержались в Бутырской тюрьме, но несмотря на все меры воздействия, категорически отрицали свою причастность к ограблению.
Когда следствие подошло к концу, Бец попросил о встрече со следователем, которому заявил, что решил рассказать всю правду и указать «квартиру, где деньги лежат», то есть место хранения бриллиантовой броши. С его слов, она спрятана в одном из частных домов Баку, где он скрывался после ограбления. Адреса он не помнит, но стоит ему только приехать в Баку, и он легко отыщет жилище-схорон.
Спешно была создана специальная оперативная группа из четырех сотрудников ГУВД во главе со следователем прокуратуры, которые вместе с Бецом вылетели в Баку.
Операция закончилась успешно… для Беца. При посещении указанного им дома он выпрыгнул из окна второго этажа и был таков. Судорожные усилия местной милиции разыскать ловкача ни к чему не привели.
С исчезновением Беца улетучились и надежды на обнаружение броши.
Так драгоценная реликвия дважды подвела свою хозяйку: первый раз спровоцировав разбойное нападение, второй — выступив «помощницей» побега!..
Объявленного во всесоюзный розыск Беца вскоре обнаружили в Тбилиси, но при попытке к бегству он был застрелен наповал.
Следователи предположили, что Бец, никогда не бывший владельцем броши, осуществив набег, передал ее истинному организатору ограбления. А блеф с «квартирой, где деньги лежат», — всего лишь уловка, которую предпринял Бец исключительно для совершения побега.
Поскольку все нити, которые могли бы привести к броши, оборвались, следователям ничего не оставалось, как вновь вернуться к обстоятельствам, предшествовавшим разбойному нападению.
Выяснились неожиданные подробности.
Накануне ограбления Толстая, желая «под занавес» (ей было около восьмидесяти лет) блеснуть на публике, появилась на приеме, устроенном румынским послом в Москве, в фамильных драгоценностях.
Поскольку до появления в румынском посольстве Людмила Ильинична никогда прилюдно не демонстрировала свои сокровища, сыщики предположили, что на брошь «положил глаз», а впоследствии организовал ограбление кто-то из присутствовавших на дипломатическом приеме.
Подозрение пало на Бориса Буряце, артиста цыганского театра «Ромэн», известного в криминальной среде под кличкой «Борис Бриллиантович», который активно промышлял спекуляцией валютой и драгоценностями, да и вообще был нечист на руку. В тот злополучный для Толстой вечер он присутствовал на приеме.