Я приглашаю тебя сегодня в лучший бертранский ресторан. Мы должны отпраздновать победу.
Таня вышла в коридор. Они заметила двух охранников со Святой Берты, они ждали ее. Еще совсем немного, ей так хочется насладиться последним глотком свободы.
— Таня, если позволите, я буду вас навещать, — сказал, подходя к ней, Роджер Ли.
Таня с отвращением посмотрела на адвоката. Он предал ее, а теперь старается успокоить нечистую совесть. Он — один из виновников ее несчастья.
— Нет, господин Ли, — проговорила она, и он поразился, сколько ненависти слышалось в этих трех словах.
Вот они, виновники того, что с ней произошло. Тим, который, как древний ящер, выползал из кабинета судьи. Маргарет Доусон, которая прошагала мимо Тани, даже не взглянув на нее. Роджер Ли, обманувший ее ожидания. Кто еще?
Таня подумала об отце. Она же его любит. И знает, что он обожает ее. Но почему он не появился и не позвонил?
К ней приблизилась Доминика. Вице-директор Святой Берты только что узнала о приговоре. Она так и думала. Таня получила тридцать лет. В основном в бертранской тюрьме отбывали срок проститутки, мошенницы, несколько убийц. Ни у кого из них не было такого большого срока, как у Татьяны.
— Мои поздравления, крошка, — пропела она. — Я так рада, моя дорогая. Я вижу, ты впадаешь в отчаяние. Не нужно, поверь мне, через пять лет ты привыкнешь к Святой Берте, а через пятнадцать и не сможешь представить себе жизнь без тюрьмы. У тебя есть все, что требуется для жизни.
О чем она говорит, как можно привыкнуть к тюрьме? Ее лишили самого главного — свободы. Ее бросили за решетку, признав виновной в преступлении, которого она не совершала.
— Кстати, у меня для тебя радостная новость. Твой папаша желает с тобой поговорить, — сказала Доминика. — Только вот я не знаю, хочешь ли ты побеседовать со стариком. На твоем месте я послала бы его к черту. Он тебя бросил, мерзавец. Как и все мужчины, он дрянь.
— Мой отец хочет со мной поговорить? — спросила Таня. — Прошу вас, для меня это очень важно!
— Ну хорошо, — смягчилась Доминика.
Таня ей очень нравилась. Что же, милая русская девчонка оказалась полностью в ее власти. Немного терпения, и она заставит Таню согласиться на все. Доминика была тайной садисткой, она обожала истязать тех, кто находился в ее власти, особенно если это хорошенькие девушки. Таня, как же ей нравится это русское имя..
Девчонка похожа на ее прабабку-герцогиню, чей портрет в золоченой раме висел в полуразрушенном замке, где обитала Доминика с разорившимися родителями.
Тот же точеный овал лица, темные кудри, пронзительный взгляд. Тане подошли бы брюссельские кружева и мантилья. Но вместо этого она получит тюремный наряд Святой Берты.
— Иди за мной, сможешь поговорить с ним, но не больше пяти минут.
Они направились в одну из судейских комнат. Доминика брякнулась в кресло и стала внимательно слушать разговор. Она не понимала русского, но эмоции были написаны на лице Татьяны.
— Папа, — произнесла Таня. — Как же я рада тебя услышать. Она тотчас забыла о том, что обвиняла Виктора Викторовича в своих бедах. Он ей так нужен.
— Дочка, — услышала она далекий и безжизненный голос Виктора Викторовича. — Я обо всем знаю. Я прошу тебя, не падай духом. Я верю, что все будет хорошо.
Он ни во что не верил. Генерал Милованов, на которого он так надеялся, предал его. Полесский потерял место посла в Бертране, ему намекнули, что пора уходить на заслуженный отдых. У него начались проблемы с Аллой, которая открыто заявила, что муж-неудачник с дочерью-шпионкой ей не нужны.
— Папа, я смогу тебя увидеть? — Таня до боли в пальцах сжала телефонную трубку.
— Нет, дочка, — ответил Виктор Викторович. — Я не смогу к тебе приехать. Будь мужественной, тебе это пригодится, когда ты останешься на этом свете одна.
— О чем ты говоришь! — закричала Таня. — Папа, у меня есть ты!
Вместо ответа она услышала короткие гудки, их разъединили. Таня положила трубку и замерла около стола. Он сейчас перезвонит, ей так надо сказать ему еще много, много теплых слов.
— Я же говорила, что все они предатели.
Доминика подошла к Тане и взяла ее за руку. Ладонь у вице-директора была влажная и холодная. Таня инстинктивно отдернула руку.
— Не советую тебе сопротивляться, детка, — произнесла Доминика, и ее глаза вспыхнули безумием. — Ты думаешь, я так лояльно отношусь ко всем заключенным? Конечно же, нет. Ты — особенная.
Вот и ее последнее путешествие на Святую Берту.
Как она может смириться с тем, что в ближайшие годы она не сможет увидеть восход солнца? В ближайшие тридцать лет. Ей предстояло выйти на свободу осенью 2013 года. Как долго, чертовски долго.
Холодный, пронзительный ветер дул с моря. Таня поежилась, она была в тонком темно-красном платье.
В Бертран пришла осень. Святая Берта, окутанная вечерним туманом, походила на сказочный замок, в котором обитает великан-людоед.
Таня вместе с группой заключенных попала на катер.
Когда она поднималась по отвесной лестнице к зданию тюрьмы, то обернулась. Последние лучи заходящего солнца осветили бухту. Какое великолепие — и она лишается этого на три десятка лет. Годы ее жизни… О, если бы она совершила преступление и понесла заслуженное наказание, но ведь ее просто бросили в Святую Берту, лишив всего.
— Красиво, не правда ли? — услышала она голос одной из спутниц, невысокой пожилой женщины. — Ты ведь шпионка?
Клеймо «шпионка» останется на ней до конца жизни.
Таня вдохнула полной грудью морской воздух. Бертран светился огнями, там продолжалась веселая и беззаботная жизнь. Сверкающий Лазурный берег…
В темном бархатистом небе вспыхнули искорки первых звезд. Таня задрала голову. Сегодня полнолуние.
— Не задерживайся, Полесская! — Бородатый охранник, который прежде пытался пристать к ней, грубо толкнул ее в спину. — Быстрее, быстрее!
Таня прошла во чрево Святой Берты. На этот раз она видела все другими глазами. Темно-красные, цвета свернувшейся крови стены, уходящие в небо, мрачные охранники, обреченные заключенные.
— Не говорить! — снова прикрикнул бородач и подтолкнул Таню. Затем, осмотревшись и не увидев Доминики, он прошептал: — Ты думаешь, у тебя будут послабления в режиме из-за того, что ты нравишься этой стерве? Ничего подобного. Запомни это хорошенько!
Она попала в замкнутый мирок, где нельзя показывать слабость. Таня поежилась. Как же холодно — на душе. Нет, она не останется здесь на тридцать лет. Боже мой, тридцать лет — это так много!
Бежать? Но это невозможно. От Бертрана ее отделяло два километра воды. Проплыть их, например, осенью нереально. И плавать она толком не научилась.
Таня отдыхала как-то с отцом на Черном море, в закрытом элитном пансионате для работников советского МИДа, но как давно это было. С тех пор у отца не было ни минуты свободного времени.
Она выберется отсюда. Обязательно. Иначе быть не должно. Таня очень бы удивилась, узнав, что и другие пять женщин, которых доставили в Святую Берту, только и думают о том, как бы быстрее выбраться из тюрьмы.
— Проходите, — раздался грубый голос охранника. — По одной! И живее, а то плететесь, как больные кобылы.
— Не кричи, — Доминика возникла у ворот тюрьмы. Охранник мгновенно смолк.
Таня задумалась — почему эта странная женщина обладала такой большой властью? Ее боялись, страх и вынужденное почтение читались на лице любого из охранников.
— Дамы, — произнесла она. — Рада всех приветствовать в Святой Берте. Не думайте, что попали в ад, но это и не рай. Те, кто будет выполнять все, что от них требуется, — она бросила быстрый взгляд на Таню, — получат поблажки. Строптивых и слишком умных здесь не любят. Я не люблю, это ясно?
Женщины стояли на вымощенном каменными плитами внутреннем дворике тюрьмы и старались не встречаться глазами с Доминикой.
— Хорошо. Теперь с вами побеседует директор тюрьмы, господин Орвилль. А затем начнется ваша повседневная жизнь. Подъем — в шесть, затем завтрак, далее — работа на благо общества. Обед в час, далее до четырех свободное время. У нас есть спортивный зал, библиотека, можете дистанционно учиться. Отбой в десять. Ничего сложного нет. Вам известно, что у нас содержатся и преступники мужского пола. Разумеется, никаких встреч и свиданий быть не может. Всяческое неповиновение строго карается. Посмотрите сюда!