- Это я… все я… зачем… если бы я не пошла… дались мне эти ягоды… - Лали, всхлипывая, цеплялась за ворот рубашки Себастьена, который безуспешно пытался успокоить ее все последние полчаса.
- Лали… Дорогая… успокойся…
Бене сменила Себастьена, которого уже самого начало потряхивать и от беспокойства за подругу, и от тревоги за Джоанну. Последняя после того, как успокоилась, сидела неподвижно на диване, смотря в одну точку. Но именно это ее спокойствие и тревожило друзей. Кати сидела около нее, не сводя с нее глаз.
- Лучше бы она плакала и кричала… - прошептал Николя, обнимая подошедшую к нему Элен.
- Сколько мы еще будем ждать? И главное, чего? – первым не выдержал Жозе.
- Что ты предлагаешь? Выйти и всех их перестрелять? – посмотрел на него Этьен, все это время молча стоявший у окна. Его губы уже были искусаны в кровь, но он старался, пытался мыслить трезво, откинув эмоции, понять, как и что им делать. – Да мы только дверь успеем открыть, как они пристрелят его!
- Если уже не…! – Жозе осекся, повернувшись к Джоанне, но она продолжала все так же молча сидеть и, казалось, даже не слышала, что говорят.
Этьен хотел было сказать, что, будь он на месте бандитов, не стал бы похищать и тут же убивать, что, если бы они хотели, то сразу бы убили Кристиана на месте, хотел попытаться успокоить друзей при всем при том, что сам где-то глубоко внутри все же боялся именно того, что Жозе только что чуть не произнес вслух. Хотел, но не успел…
Следом за звоном разбитого стекла в гостиной наступила тишина. Даже Лали перестала всхлипывать, подняв голову с плеча Бенедикт. В окне зияла дыра, а на полу около окна лежал средних размеров камень, к которому был привязан мешочек. Этьен медленно наклонился и поднял его. Он еще не знал, что там, но сердце отчего-то сразу похолодело. Он почувствовал, как кто-то подошел к нему сзади. Держа в руках мешочек, он никак не решался его открыть. Но оттягивать вечно все равно не получится. Вдруг отказавшимися слушаться, дрожащими пальцами Этьен развязал веревку, которой мешочек был привязан к камню, и открыл его.
Впервые после возвращения Этьена в их жизнь друзья увидели такую его реакцию. Он вздрогнул, зашатался, из его рта вырвались звуки, похожие на сдавленные рыдания. Словно он хотел что-то сказать, но лишь хватал ртом воздух. Жозе, а именно он подошел к Этьену, отшатнулся от него, отвернувшись, прислонился к стене и медленно боком сполз по ней на пол, по нему недвусмысленно было видно, что он пытается сдержать рвотный рефлекс.
- Дай сюда.
Этьен вздрогнул и обернулся. Джоанна смотрела на него, протянув руку. Кати стояла за ее спиной.
- Джо… дорогая… - Этьен торопливо убрал мешочек в карман, пытаясь говорить спокойнее, но голос предательски срывался. – Там… ничего такого… так… ребятки нас на испуг берут… думают, прокатит… думают, мы по…
- Дай сюда. – Джоанна прервала его, не двигаясь с места, и никто не решался подойти к ней и отвести ее от Этьена, даже стоящая за ее спиной Кати. Та лишь молча отошла от нее и подошла к Этьену.
А он вдруг замер, выдохнул и, засунув руку в карман, достал мешочек. Нашедший в себе силы повернуться Жозе ошалело уставился на него, подскочил, бросился к его руке.
- Ты спя…?!
Этьен молча посмотрел на него так, что Жозе замолчал на полуслове.
Джоанна села в стоящее рядом кресло, открыла мешочек и выложила на журнальный столик то, что было внутри.
Кати вздрогнула и уткнулась в плечо Этьена, он обнял ее, прижав к груди.
Бенедикт закрыла лицо руками.
Николя, вздрогнув, сам сразу отвернул голову Элен.
Лали упала в обморок.
А Джоанна сидела и молча смотрела на стол, на котором лежал мужской палец с обручальным кольцом.
========== Ребусы ==========
И снова запах успокоительного. Тихий голос Себастьена у кресла Лали. Звенящая тишина. Напряженное дыхание друзей, молчание, которое никто не решался нарушить. Просто потому, что не знали, что сказать, какие слова найти для той, что сейчас сидела и смотрела на стол. Просто оттого, что бессилие душило и лишало голоса. Просто затем, что слова были не нужны, она и так знала – любой из них сейчас бы отдал все, чтобы…
- Пусти!
Никто не слышал, как Лали подскочила и бросилась к столу. Обернувшись на ее крик, все увидели, как Себастьен и Бенедикт пытаются вырвать из ее рук огромный кухонный нож, которым она то и дело пыталась достать до пальцев одной из рук.
- Пусти! – Лали в порыве оттолкнула Бенедикт и пыталась вырваться из рук Себастьена, лезвие ножа то и дело мелькало перед его носом. – Это я! Я! Пусти! Я виновата!
- Лали! Это не он! – Джоанна повернулась к подруге. – Это не он… - повторила она, когда Лали вдруг замерла с ножом в руке и уставилась на нее.
Звон клинка о пол. Лали, тяжело дыша, смотрела на Джоанну, как и все остальные, при ее последних словах вдруг, словно очнувшись, вздрогнули и дружно повернулись к ней. Джоанна отвела взгляд от Лали и посмотрела на друзей. Те медленно подошли к ее креслу и окружили ее, присев кто на подлокотники, кто на диван рядом. Николя с Элен остались стоять за ее спиной, Этьен присел прямо на стол рядом со страшной посылкой.
- Вы могли не понять, но я… - Джоанна подняла голову, переводила взгляд с одного на другого, снова возвращалась, - я знаю каждую родинку, каждый шрам на его теле. На правой руке у него небольшая родинка как раз на сгибе пальца, а на левой шрам после Филиппин. Это не он.
- А кольцо?
Этьен повернул голову и посмотрел на «подарок». Его скромных знаний физиологии хватало, чтобы теперь уже на остывшую голову заметить, что по всем признакам палец был отрублен от мертвого человека, который умер как минимум пару часов назад.
- Кольцо его, - кивнула Джоанна, сама протянула руку, сняла его с «подарка» и сжала в ладони.
Громкий вздох, пробежавший по комнате, однако нельзя было назвать вздохом облегчения. Этьен убрал «подарок» обратно в мешочек.
- Непонятно, они хотели просто напугать или все-таки были уверены, что мы купимся на это? – послышался голос Жозе.
Этьен поднял на него голову, чтобы ответить, как очередной звон разбитого стекла вновь переключил их внимание. Но в этот раз даже не успели испугаться, потому что к лежащему на полу камню был привязан всего лишь сложенный вчетверо листок бумаги. Николя подошел и поднял его, вернувшись к друзьям, протянул Этьену. Тот развернул листок: