Едва не охаю вслух. Этот Сталий и так приковывает мое внимание больше, чем надо, и от необдуманных поступков спасает только прослушивающая аппаратура. Не хочется, чтобы Алексей и его команда высказали мне то, что довелось услышать от начальника орбитальной станции — той самой, где познакомилась с Крисом. И да, Алеком…
Все же Крис намного красивее. И умнее. И он настоящий. А кем был Алек, даже не хочется задумываться. Но вот, похоже, Крис ко мне охладел совершенно. Мы видимся часто, и он привык. И зря я согласилась жить с ним в одной комнате — это же не свидания, и даже не офис санитарного инспектора. Он видел меня полуодетой и уставшей после поездок по планете.
— Рина, ты как? Прости, родная, не успеваю тебя развлекать…
— И не надо, — я хочу сказать ему, что я же не маленькая девочка, чтобы хотеть от него подарков и развлечений, что я готова растирать ему натруженную спину, помогать промывать от пыли густые, немного отросшие волосы, укрывать его одеялом, прижимаясь к крепким плечам, сворачиваясь клубочком в его сильных руках.
Все это почему-то исчезает с моего языка, который не в силах справится с этим бредом, который закончится слезами — они уже щиплют мой нос. И срывается красивая, гладкая фраза:
— Не страшно. Командор Ри вполне помогает мне справиться с одиночеством.
— Тебе Сталий нравится? — неожиданно спрашивает Крис, но я же не хотела этого вопроса…
Может, Крис не хочет меня держать насильно, потому что очень любит? До меня это дошло ровно на минуту позже, чем произошло непоправимое — да и как я могла сейчас объяснить ему, что выполняю задание его же нового начальника? Развеет тот ему не объяснил сам? И вправе ли я это все озвучивать? И мир катится с откоса…
Крис слышит мой совершенно честный ответ:
— Он красив, мил, галантен и не заставляет меня делать всякие глупости.
Глаза Криса потемнели, и он сдержанно кивнул, коротко бросив:
— Понял.
Я не успела ничего объяснить, кричать было бесполезно, в конференц-зале уже собирались безопасники, и выздоровевший за сутки Лайт был тоже здесь, снова безупречно красивый и улыбчивый. И невозможно было представить, что Вайпер не подхватит меня на руки, не закроет рот поцелуем, а вот так спокойно уйдет, обронив:
— Будь счастлива.
Счастья не вышло — но я и не рассчитывала. Было бы странно вот так внезапно оказаться в нем. Не так далеко от тех мест, где я росла до поступления в лицей, был целый город с таким названием. И я все думала: «Надо же, мы мечтаем о счастье, а они в нем уже живут. Наверное, это и есть пряничные домики, молочная река и конфетное дерево на одной улице. И все ходят в красивых нарядах сказочных героев».
Реальность оказалась грустнее.
А Сталий? Я не на секунду не забывала, что у меня вмонтирована крошечная капсулка передатчика в пряжку бюстгальтера, и что с этим человеком была близка Кира…
И когда Сталий все же поцеловал меня — а наша с ним работа очень располагала: сладкие фрукты, яркие краски… Мне нужен Вайпер — поняла я, когда губы Сталия коснулись моих:
— У тебя губы сладкие, милая Рина…
Я не спросила вслух — а называл ли он Киру милой?
Кира вообще часто приходила мне на ум. Это безумие рано или поздно закончится. И Кира узнает, что ее друг Вайпер напился в тот день, когда я в открытую стала подругой Сталия. Напился, а затем ушел с головой в работу. Хотя куда же глубже, он и так не вылезал то из кабины истребителя, то с каких-то полевых учений.
Дверь сработала сама. Или она предала меня в очередной раз, или среагировала на ладонь того, кто имеет доступ в мою квартиру.
— Крис?
Он по своему обыкновению затянут в черное, но сейчас это обычная одежда, он явно не летал, а просто гулял по планете, причем по обитаемым ее участкам. На нем нет боевого снаряжения — обычная куртка, в вороте которой видна горловина черной водолазки.
— Пустишь умереть? — его твердые губы кривит усмешка.
Черная куртка застегнута доверху, бледное лицо гладко выбрито. С чего бы ему сейчас умирать? На нем нет следов потасовки. И я бросаю с такой же легкой усмешкой:
— Ну помирай, раз уж пришел.
Едва эти слова сорвались у меня, как он оседает по двери, освобождая датчик. И панель схлопывается, оставляя его лежащим на белоснежном полу.
— Напился?! — у меня в памяти свежи недавние события, когда после крайней размолвки он нагородил себе неизвестно что со всеми вытекающими последствиями.
В тот раз меня отдельно взбесило, что Алексей, который и должен был нести ответственность за мою погубленную репутацию, не вступился за меня, а пил вместе с Крисом. Хотя и не набрался так, как Крис — судить обо всем этом мне оставалось только со слов ребят, и то не мне сказанных. Сама я ничего и не заметила — что еще раз подтвердило мои мысли о заговоре молчания в отношении меня. А что еще ожидать от людей, для которых я киви — туповатая подслеповатая жирная курица.