Вайпер в ответ только коротко простонал — как тогда, когда точно так же валялся на полу в окровавленном комбинезоне.
О чем я думала, переворачивая его тяжелое, литое тело, расстегивая набухшую изнутри кровью куртку? Как ни странно, совсем не о том, что вечер безнадежно испорчен предстоящей возней с медленно умирающим от отравленного клинка Криспином Вайпером. И даже не о том, что это и правда смешно: эпоха ядов миновала на Земле много столетий назад. И эта странная идея всплыла тут, на краю вселенной, выкопанная из архивов истории вместе с отвратительным словом «пират».
Да, я успела за несколько месяцев возненавидеть историю… И полюбить Криспина.
Это был именно клинок — узкий, малозаметный прокол сквозь одежду и глубокая рана в груди, уходящая к сердцу, которое не задето просто по какой-то счастливой случайности. И он действительно был отравлен, причем как-то примитивно, настоящим соком неизвестного мне растения. Уж растительное сырье определить я могла своим даже своим портативным лабораторным набором. И вывести на экран его формулу — с тем, чтобы схватиться за голову и поднять на ноги медика.
— Крис, милый, только не умирай. Я же не смогу без тебя, — слезы льются сами по себе и того гляди попадут в рану, которая кажется такой ничтожной, нелепой на его мощной груди. Следы от бластера выглядели куда более ужасающе, но тогда я точно знала, что их можно залечить.
А против этой гадости синтезировать противоядие нам не удавалось… Примчавшийся вместе с выдернутым с постели Сталием их врач тоже развел руками, но хотя бы сузил круг поисков:
— Не наше.
— И клинок щупалец. Наши шире и сразу с тремя-четырьмя лезвиями, — едва взглянув на рану, вынес вердикт Сталий.
— Не Ваших рук дело? — на всякий случай интересуюсь шепотом у него.
— Вы о чем? — глаза Сталия, и без того не самые приятные со своими вертикальными зрачками, сейчас еще больше напоминают хищника перед броском. — Для чего мне был бы нужен межгалактический скандал? Простите, но я смирил себя с потерей Киры. А уж из-за Вас…
Отшатываюсь, словно он ударил меня по лицу.
Сил и времени на спор со Сталием нет. И тут полно людей — наш и таллирийский медики, командир группы, даже сам посол Роман.
— А регенератор? — хватаюсь я за соломинку и удивляясь, что никому в голову еще не пришла эта мысль, тем более, что агрегат и не убирали после лечения Лайта.
— Бессмысленно, — качает головой таллириец, обдавая меня презрительным взглядом. — Тратить время на объяснения с женщиной я смысла не вижу. Но для офицеров-землян поясню. Заживить такую рану можно меньше чем за час. Но вот яд так и останется. А убивает сейчас этого воина не рана. Она ослабила, он потерял много крови, но он очень силен. Как только мы синтезирует противоядие, так и можно будет закрыть рану.
— Внимание, тревога, — раздалось по громкой связи, не дав мне высказать свои соображения по поводу синтезации противоядия. — Атака базы с воздуха.
Все дальнейшее происходит с первой космической скоростью. Алексей срывает кобуру с бластером и сует ее мне в руки:
— Не уверен, но, может, адреналин тебе подскажет, — и исчезает вместе с медиком.
Таллирийский врач невозмутим, но тоже проверяет свой бластер.
Обнаженный до пояса, все же смуглый, несмотря на бледность, на белой простыне моей постели Криспин лежит все также безмолвно, и я не смею отойти от него, ловя каждое дыхательное движение его груди. Рана прикрыта салфеткой — единственное, в чем меня поддержал таллирийский медик, это в том, что я не заливала рану пенками ни здешней, ни нашей и не попыталась ее зашить.
— Что такое атака с воздуха? — спрашиваю у врача одними губами, но или киберпереводчик не срабатывает на такой громкости, или таллирийское воспитание.
В принципе, я и так знаю. Там, на той планете с продажным губернатором. Там заряды летели сверху на дома. Но сейчас я не слышу взрывов и база не сотрясается.
И вот тут накатывает запоздалое отчаяние. А если нападающие ворвутся сюда?
Бластер у меня есть — щедрость Алексея не знала границ. Чем он сам будет отстреливаться? Не плевать же в щупалец. У него ядовитые высказывания, ноне слюна же… или найдет себе другой, у них оружия достаточно. Предлагали же мне настойчиво. Но я отказалась.