[Вигир: Я повторяю ещё раз… Либо вы, Ияков, правите в Рибле, либо вы, Ияков…]
Очередной бутон вылупился из ключицы юноши, из-за чего всё его тело пронзила ужасная боль, а руки свело, из-за чего он не мог и пошевелиться.
[Вигир: Умрёте…]
[Ияков: …]
[Вигир: …]
[Ияков: …]
[Вигир: Ияков?]
[Ияков: …]
Глаза окровавленного парня уже были закрыты.
[Вигир: Видимо, перестарался…]
Цветы мгновенно рассыпались зелёной пылью, и Ияков рухнул на землю, вырвавшись из хвата лилововолосого юноши.
[Вигир: Хм…]
Вигир тяжело вздохнул, глядя себе под ноги.
[Вигир: Надо что-то придумать…]
Не грязной ладонью он поправил свою шевелюру и медленно потопал в сторону.
[Вигир: Но уже без Иякова. Он не жилец.]
Из земли неожиданно вылезли жирные зелёные стебли цветов в толщину с добротное дерево. Они проползли мимо тела Иякова, обвили дом Фена Мрота и тут же со всей силы вжались в землю, раскрошив деревянную постройку в щепки.
Потихоньку по почве начала расползаться лоза, загибая всё подряд под рыхлую почву.
[Вигир: Хм…]
Наконец, всё стихло, и Вигир Фаль обернулся в сторону недавней драки.
[Вигир: Господи…]
Всё покрылось травой и цветами, словно здесь никогда и не было никакой избушки. Из земли всё ещё торчала чья-та бледная, широкая ладонь со скрюченными худощавыми пальцами.
[Вигир: Бедный Фен…]
Псилактик приблизился к торчащей руке, присел на колено и докоснулся до бледноватых пальцев трупа. Меж них тут же выросли две белые пушистые гвоздики, соединённые в каком-то таинственно-ритуальном перекрестии.
[Вигир: Покойся с миром, мой друг… Я уверен, твой отец был горд за тебя, когда умирал.]
Вигир Фаль поднялся и снова взглянул на истерзанное тело когда-то чубастого парня.
[Вигир: …]
Ияков до сих пор дышал и почему-то… Почему-то хмурился… Хотя он был при смерти и уже давно потерял сознание… Но он всё равно продолжал остервенело хмурить свою маскулинную, заросшую щетиной рожу.
[Вигир: …]
Лилововолосый юноша тяжело вздохнул и ушёл прочь.
[Вигир: …]
Почему-то ему казалось, что этого подыхающего юношу кто-то да спасёт.
[Вигир: …]
Он не понаслышке знал, что такие поддонки, как Ияков, просто так не умирают.
***
[Ияков: …]
Юноша распахнул глаза и тут же соскалил зубы от пронзительной боли.
[Ияков: Эргх… Сука…]
Ияков решительно не понимал, что происходило вокруг. Он опёрся руками об, как оказалось, белую простыню, и слегка приподнялся, прислонившись израненной спиной к бревенчатой стене.
[Ияков: …]
Постепенно с его взора спала мутная серая пелена, и он начал видеть то, что его окружало.
[Ияков: …]
Ияков сидел в какой-то крохотной избёнке без окон, но с небольшим отверстием у потолка. Внутри ничего кроме одного широкого полога, на котором он и лежал, и не было.
Юноша был весь перебинтован, острая боль медленно переступала своими крохотными острыми лапками по его мышцам и костям, обвиваясь вокруг них шипастыми червями.
Самые мучительные ощущения пробирали его, как ни странно, в тех местах, где его атаковал Вигир, хоть Фен Мрот и нанёс ему гораздо больше серьёзных ранений, учитывая отсечение уть ли не всего пальца.
[Ияков: Ёбанный Вигир Фаль…]
Ияков попытался двинуться в сторону, чтобы слезть с простыни, но его лицо скорчилось, и он, обливаясь холодным потом, лёг обратно, пытаясь отдышаться.
[Ияков Хэ… Хэ…]
Он слабо помнил, что вообще произошло недавно… Он дрался с Феном… Убил его… Точнее, он сам убил себя… А потом… На него напал Вигир Фаль из-за того, что тот отдал ему его же графство…
[Ияков: …]
Сейчас эта путаница и полный абсурд произошедшего могли только ужасной головной болью раздастся по голове Иякова, болезненно скрежещущего до сих пор солёными окровавленными губами.
[Ияков: Эргх…]
Неожиданно дверь открылась, и яркое белое сияние ослепительной вспышкой хлынуло в изнеможённое лицо юноши.
[???: Господи, ты проснулся! Какое счастье!]
Это был чей-то мягкий женский, даже девичий голос. Девушка бросила что-то на пол и ринулась к пологу, не обняв юношу, но припав к его рукам.
Наконец, Ияков привык к солнечному свету и взглянул на незнакомку.
Белоснежные волосы, бархатные ресницы, приподнятая губка, белый балахон, тонкая изящная фигура.
[Ияков: Луза…]
[Луза: Я же говорила тебе, что там будет опасно! Что к графу не надо ходить!]