[Бордон: Сегодня, завтра и послезавтра НИКАКОГО личного времени!]
[Дети: Есть.]
Сам он был плешивый, высокий, с густыми чёрными бровями и отчего-то большими ресницами, широкими волосатыми руками, слегка смуглой кожей и глубоким, но почти заросшим шрамом поперёк кадыка.
[Бордон: Всё, а теперь живо по люлькам, разойдись!]
Детишки облегчённо выдохнули и зашагали в разные стороны.
[Вигир: …]
Вигир тоже не отставал. Как только прозвучала команда, он сразу двинулся в свою крохотную комнату-каморку.
На него смотрели уже десятки злобных глазёнок, но ему всё было нипочём.
[Вигир: …]
***
[Вигир: Ай!]
По лицу мальчика прошлась тяжёлая мозолистая ладонь, и его от природы хлипкое тело откинуло в сторону, глухо врезавшись в стену. На само деле, тут и лететь особо было некуда – всё-таки они стояли в тесной каморке.
[Вигир: Я Бордону пожалуюсь!]
[???: …]
Под дых Вигира прилетел кулак с короткого хорошего размаха. Из его рта вырвались слюни и жалкий девчачий писк. Он скрючился на полу и начал плакать, судорожно схватившись за свою голову.
Впрочем, чего ещё стоило ожидать от довольно-таки маленького да к тому же ещё и настолько тощего мальчика.
[Вигир: Хв-хв-ватит… Я п-п-пож-ж-жалуюсь…]
[???: …]
Над ним с опущенными руками стоял Трот. У него были короткие чёрные волосы, острый нос, угловатый подбородок, выраженные скулы, маленький нос и вздёрнутые залихвацкие брови.
Тем не менее, отличало его больше всего его ужасный взгляд и чёрная шея.
Насчёт первого, у мальчика были, казалось бы, самые обычные голубые глаза, но вокруг зрачка почему-то тянулось жирное белое колечко, которое было даже чуть светлее самого белка, что заставляло его взгляд выглядеть очень пристальным.
[Трот: …]
Про шею же он рассказывать не любил. На самом деле, он, в принципе, был самым молчаливым ребёнком в детдоме. Тем не менее, он был главой ребят и не по выбору Бордона, а по естественному отбору. Трот никогда не говорил много, не балаболил и не нагонял пафоса – он говорил, что стоит делать и что не стоит, и очень жёстко карал за неповиновение.
[Трот: …]
О нём ходило много слухов: многие говорили, что его собственная мать пыталась задушить его, когда тот ещё был младенцем, но он сумел отбиться от неё ногой – из-за этого его шея и была потемневшей от синяков.
Он был рослым мальчуганом да к тому же ещё и старше Вигира.
[Трот: …]
[Вигир: Ны-а бей… Ны-а надо…]
[Трот: …]
В его пронзительном, совершенно неподвижном взгляде не читалась злоба, как у других ребят, которые, наверняка, стояли там за дверью и надеялись, что Трот выбьет из псилактика весь дух.
[Трот: …]
Он глядел на него с досадой и глубокой скорбью. Если бы не его суровость и молчаливость, можно бы было подумать, что он вот-вот был готов расплакаться.
[Трот: Вигир.]
[Вигир: А-ы-а?]
Это был первый раз, когда Трот вообще что-то сказал мальчику. Он продолжал плакать и трястись от боли и паники, но всё равно сильно удивился и даже как-то слегка подуспокоился.
Сейчас должно было произойти что-то действительно важное – и это сильно пугало Вигира. Он очень не любил общаться с другими детдомовцами: они всегда говорили лишь гадости, да и к тому же поганили его знатность своим нищенским тупоголовием.
[Трот: Тебе врали насчёт твоей семьи.]
Голос Трота звучал очень скрипуче, прямо-таки металлически, словно кто-то скрежетал по тарелке. Это тоже был неприятный осадок от тех синяков на шее – он вечно трещал, а не разговаривал – возможно, именно поэтому он и был таким молчаливым.
[Вигир: Чт… Чт-о-ы-о?..]
Глаза Вигира полезли на лоб, он не мог перестать всхлипывать, а Трот… Он просто стоял, опустив свои руки и уткнувшись взглядом в покрасневшее, заплаканное лицо лилововолосого мальчика.