– Разве несуществующее и невозможное можно измерять? – поднял брови Ромашин. – Как это можно исследовать вообще?
– А как мы изучаем прошлое, уже не существующее? Или прогнозируем будущее, еще не существующее? Между прочим, несуществующее и невозможное бывает разных степеней. В свете этого выходы нашего Ствола в соседних Ветвях являются точками или узлами невозможностей второй степени.
– А что такое узел первой степени?
– Распад протона, к примеру. Событие крайне маловероятное. Остановка единичного электрона. В общем, все события, почти невероятные в нашем материальном мире, можно назвать узлами невозможностей первой степени. А есть еще и третья степень, мыслится и четвертая… Прощайте, Игнат, выздоравливайте.
Златков кивнул и шагнул на квадрат пронзающего лифта, унесший его из солярия в недра здания. Ромашин остался сидеть, рассеянно вертя в пальцах кофейную чашку. Уронил, но успел подхватить. Домовой с подносом терпеливо ждал команды унести прибор.
В ухе пискнул вызов траншрации. Игнат очнулся, жестом отослал «гнома», включил связь.
– Комиссар, у нас ЧП! – доложил Базарян, командир группы «Роуд-аскер», отвечающей за безопасность Центра по ликвидации последствий.
Екнуло сердце.
– Что там еще?
– Из Ствола вышел Павел Жданов в сопровождении незнакомых людей и киберов неизвестного назначения. Я таких еще не видел.
– И это все ЧП?
– Он захватил зал управления Центра и взял в заложники начальника Центра, председателя СЭКОНа и двух сенаторов Евразийского Совета.
Ромашин проглотил ставшую горькой слюну.
– Его мотивации?
– Когда он вышел, то сразу спросил, почему его не встречает комиссар. Мы объяснили, попросили покинуть опасную зону, и тогда он… в общем, трое моих ребят в реанимации.
Ромашин почувствовал слабость, на лбу выступила испарина, ноги стали ватными, непослушными. И тотчас же следящая медсистема подняла панику среди врачебно-санитарного персонала. На крышу поднялись две медсестры в сопровождении медицинского инка, уложили пациента на антиграв, надвинули на грудь анализатор состояния, заставили выпить «живой воды» и увезли вниз.
Все это время комиссар боролся с болью в затылке, а когда справился, позвал:
– Арчил, дальше что?
– С вами все в порядке? – отозвался Базарян.
– Нормально. Говори.
– Он требует…
– Ну? Не тяни.
– Он требует встречи с вами и Орестом Шаховым.
– Ясно. Буду через час.
– Но вы же…
– Ждите.
Ромашин полежал в палате, опекаемый хорошенькими медсестрами клиники, почувствовал себя лучше и решительно встал.
Глава 2
Эффективность удара по Контрстволу превзошла все ожидания.
Ровно за час до окончания рассчитанного Стасом срока пребывания в зоне отдыха десантники выступили в поход, вооруженные до зубов, очистили нижние этажи Ствола от поисковых групп «санитаров» и вышли из здания.
Здесь их встретили «броневики» охраны и летающие кресты, но были уничтожены, ибо охранники Ствола и защитники Контрствола не представляли мощи противостоящей стороны.
Приблизившись на километр к внушающей ужас и восхищение башне Контрствола, десантники дали залп из всего имеющегося у них оружия: ракетные ружья «дракон», аннигиляторы «нихиль», «универсалы», «глюки», а Гриша Белый ухитрился, кроме того, с помощью подствольного гранатомета забросить на территорию стройки малый слинг, генератор «струны» для системы метро.
Инициированный без фокусирующего зеркала слинг создал вместо «струны» объем компактификации – свертки пространства, и двухсотметровый портал вместе с частью основания Контрствола перестал существовать, в то время как «глюки» и аннигиляторы десантников проделали приличные бреши в стенах здания и особенно по центру конуса левой башни, где разведчики Ждановы обнаружили какое-то особое устройство в форме ананаса. Неизвестно было, удалось повредить устройство или нет, но штурмующие остались довольны результатом атаки.
– Отходим, – подал сигнал Ивашура. – Сил у них много, опомнятся – вряд ли отобьемся.
Десантный отряд повернул обратно, огрызаясь огнем на редкие попытки уцелевших «санитаров» задержать его. А у стен Ствола десантников ждал сюрприз – возникший ниоткуда, прямо из воздуха, двадцатиметровый перемещатель бровея Мимо, похожий на гигантский панцирь черепахи.
Ивашура и его друзья, не видевшие прежде корабля бровея, едва не начали пальбу, и Павел еле успел их остановить.