Луч аннигилятора легко разрезал каждого «Кощея» на части, которые мгновенно соединялись в ту же фигуру. Разряды «универсалов» так же успешно кромсали призрачные струи, пробивали в них дыры, но уничтожить ни одного призрака не смогли. И даже «глюк» не дезинтегрировал солдат роя, двигающихся с поразительной быстротой, а главное, успевающих ответить противнику из многих видов оружия, самым мощным среди которых было, несомненно, пси-излучение. Впечатление создавалось такое, будто на двух представителей человечества обрушился залп из суггесторов «удав» и «слон».
Вряд ли пси-защита скафандров и собственная воля спасли бы Полуянова и Марича от гибели, не вмешайся в этот бой иная сила.
С дальнего конца коридора вдруг замелькали частые вспышки выстрелов, и в свете фонарей разведчиков засверкали живой ртутью чьи-то скафандры. Полуянов насчитал семь фигур, но удивиться, откуда здесь столько людей, не хватило сил. И хотя огонь велся в основном из «универсалов» миллионовольтными электрическими разрядами или плазменными сгустками, инспектору пришлось часть сил бросить на отражение неожиданной атаки.
— Берегись! — послышался в наушниках рации энергичный голос Белого. — Свои! Федор, ты жив?
— Скорее да, чем нет, — отозвался Полуянов со вздохом облегчения. — Кто это с тобой?
— Хансен с ребятами Ромашина.
Призраки роя изменили тактику. Теперь они начали собираться по пять-шесть особей и наседать таким отрядом на одного человека. Тактика принесла успех. За считаные секунды группа Белого поредела, потеряв двух человек, и вынуждена была отступить. На пол коридора стали рушиться стены, обломки потолочного перекрытия, здание не выдерживало пульсации ядерного и кваркового огня. Наступило короткое, чудовищное по напряжению равновесие сил. Люди стреляли скупо, но метко (стрельбой управляли, разумеется, инки скафандров), инспектор же, потеряв треть массы, не мог развить пси-наступление сразу на все направления, задавить «дробную» цель. И снова в действие вмешалась другая сила.
За спиной Полуянова рухнула груда обломков, загораживающих коридор, и в образовавшейся бреши появились две человеческие фигуры, рыжеволосая и черноволосая, в необычных комбинезонах защитного цвета с пятнами камуфляжа. Еще толком не разглядев их, Федор шестым чувством угадал, что это Ивашура и Костров.
— Держитесь! — раздался чей-то призыв.
В луче фонаря вспыхнул, как голубое пламя, поднятый над головой Ивашуры меч. Затем прогремел его сильный звучный голос:
— Убей его!
Дриммер сменил сияние с голубого на ослепительно желтое, стал потом белым, будто раскалился от хлынувшей в него энергии, и миллионом ослепительных искр метнулся в стаю призрачных «Кощеев».
Зашипело, словно от падения в воду множества угольков. На всех диапазонах — пси, электромагнитном и звуковом — раздался многоголосый вопль, затем сменился скулящим ворчанием, замолк на невыносимо низкой ноте… и инспектор «хронохирургов» перестал существовать. Однако и меч-дриммер уже не вернулся к владельцу, исчерпав всего себя без остатка.
Еще некоторое время люди, в большинстве своем пораженные финалом боя, настороженно всматривались в очистившееся от туманных вихрей пространство коридора, вслушивались в звонкую тишину и молчали. Потом тишину нарушил возглас Ивана Кострова:
— Кажется, мы подоспели вовремя, командир.
И лишь тогда все задвигались, зашевелились, заговорили, потянулись к пришедшим на помощь союзникам.
— Федор, ты здесь? — позвал Ивашура.
Полуянов разгерметизировал скафандр, откинул капюшон шлема, подошел к нему и обнял. За ним ко вновь прибывшим приблизился Белый, тоже снял шлем, потряс руку Ивана.
— Как вы здесь оказались, рыжий?
— Стреляли, — с улыбкой ответил Костров знаменитой фразой из фильма «Белое солнце пустыни», снятого в конце шестидесятых годов двадцатого века в его родной Ветви времени.
Подошел Марич, убрал шлем, пристально глянул на собранного и внимательного Ивашуру.
— Игорь Васильевич?
— Он самый. А кто вы?
— Эмиссар Тех, Кто Следит. Мне передали, что следует встретить гостей, правда, в связи с некоторыми осложнениями… э-э… я не успел. Но шли мы к лифту, где я должен был ждать вас.
— Лифт рядом. И мы не одни. — Ивашура повернулся к проделанному в горе обломков проходу, крикнул: — Вероника, Тая, идите сюда.
Послышались шаги, шорохи, женские голоса, и в проходе появились две женщины в таких же комбинезонах, что были на Ивашуре и Кострове. Марич, безопасники Белого, да и он сам молча смотрели на приближающихся женщин.
— Они такие же десантники, как мы, — засмеялся Ивашура. — А может быть, и получше нас. — Посерьезнел. — У вас есть послание для нас? Вести от Павла Жданова?
— У меня есть весть от Жданова, — раздался чей-то голос, из-за спин безопасников вышел человек в скафандре, и все ошеломленно перевели взгляды с его лица на лицо стоявшего с Ивашурой Григория Белого. Потому что подошедший был его точной копией, разве что прическу имел другую. Лишь Марич, Полуянов да сам Белый не проявили особых чувств, догадываясь или просто зная, в чем дело.
— Привет, копия, — сказал Григорий-первый.
— Привет, дубль, — в том же тоне отозвался Григорий-второй. — Узнал?
— Как же я себя-то не узнаю?
— Знакомьтесь, друзья, — вмешался в их диалог Полуянов. — Один Гриша Белый — ваш, один — наш. Я хочу сказать, что мы с вами, — Полуянов кивнул на «своего» Белого, — из другой Ветви. По какой причине нас послали не на родину и поменяли местами, я не знаю, да и не важно это. Главное, что мы добились цели, обезвредили «санитаров».
— Это не главная цель, — покачал головой Марич. — Вам надлежит снова выйти в путь и ликвидировать угрозу взрыва Ствола. А заодно и угрозу существованию Ветви. Что за весть вы принесли от Павла Жданова? — повернулся он к Григорию-второму.
— Не от Павла, — ухмыльнулся Григорий-второй. — От Пантелея. Там, где я живу, Жданов один и он — Пантелей. Я ведь тоже чужой в данном мире, так же как вы со своим отрядом. Но с другой стороны, никакие мы не чужие друг другу, раз делаем общее дело. Здесь сработали мы, в моем мире сработает другая команда дублей. Все в порядке. А Панте… да и ваш Павел, наверное, заброшены в схрон, то есть куда-то в одну из «усохших» Ветвей времени, где «хирурги» строят свой Ствол. Вернее, Антиствол. Жданов должен найти это сооружение, а мы должны присоединиться к нему. Это все, что я знаю.
— Ясно, — кивнул Ивашура. — Не будем терять времени… хотя никто мне, по существу, так и не объяснил, что такое время. Пора идти на помощь Павлу.
— Подождите, — вспомнил вдруг Григорий-первый. — А где Ромашин? Комиссар? Ведь это его заслуга в том, что мы уцелели, дошли и встретились.
— Он ранен, — нехотя ответил Григорий-второй.
— Серьезно?
— Отравлен. Цианон.
Наступило молчание.
— Кто? — сдавленным голосом проговорил Полуянов. — Кто его?..
— Это произошло случайно, во время боя с одним из «санитаров».
Марич, который знал, что ничего случайного в этом далеко не лучшем из миров не существует, похлопал Федора по плечу:
— Не стоит обсуждать эту тему, не время. Ромашин будет жить, будьте уверены. Вам действительно пора.
— А Златков? — упрямо сдвинул брови Белый-первый. — Он ведь тоже собирался лично проводить нас, объяснить суть воздействия хроноускорителя.
— Он тоже ранен, лечится.
— Интересные тут у вас проблемы решаются, — покачал головой Ивашура. — Хотел бы я встретиться с этими вашими… комиссаром и ученым. Прощайте, эмиссар. Или вы с нами?
— Нет. — Марич отступил на шаг. — Мой дом здесь, хотя я и сподвижник Тех, Кто Следит. Да и напутешествовался, знаете ли, хватит.
— Тогда прощайте. Прощайте все, друзья. До встречи во Вселенной.